Манекенщики

Транспорт грохнулся на землю и пустил клубы дыма, как подгоревший кусок резины. Что интересно, потом тут же, без промедления, останки подскочили вверх, загорелись вновь, и потухли, а машина предстала во всей своей постапокалиптической красе, как будто ничего и не произошло, застрочив огромным пулеметом, вылезшим из‑под капота.

«Ну и фокус» – отметил 908‑ой и вернулся к нытью от боли.

Никто из соперничающих между собой сторон не собирался сдаваться, особенно вот этот вот дядя с мультидробовиком и в дафт‑панковском шлеме. Он намеревался забрать с собой психованного влюбленного гения‑писателя любым способом. Стоит ли пояснять, что радикальные методы с технологическими‑то уловками одного из выдающихся изобретателей своего поколения становились пустяковыми действиями элементарного уровня. Восставшая из хлама «тачка» была оснащена всем необходимым, даже, тросами, способными выдержать знаменитый Калиский мост. На этих самых тросах в его намерение входило буксировать сбитый автолайнер, с чем и можно было поздравить бывшего пациента «Дома Наоборот» – спустя полминуты он вновь находился в воздухе на пути к своему освобождению. Все это произошло в «пару кликов»: «Пастернак» выстрелил крюками, подцепил автолайнер, взмыл со своим грузом вверх и гораздо стремительнее, чем удалось бы набрать телефонный код Звериной Клетки, к слову, состоящий из половины цифры, разогнался до ¼ скорости звука.

908‑ой, не теряя времени зря, захотел прыгнуть в кабину пилотов, и быть наготове завести похищенный транспорт, чтобы организовать собственный побег по своему вкусу и усмотрению, но у него получилось только… заползти.

В этот дивный день погоня оказалась как нельзя, кстати, для соскучившегося по приключениям психованного идиота с именем из чисел. Оказалась уместна и для ухищренных маневров в попытке избавиться от цепей. Оказалась уместна и для разочарований от того, что без ключа и прижатым к стене гравитацией сделать это не получится. А также для многих других неудачных попыток перехватить единоличное владение собственной судьбой. К тому же от выведенных из строя ресиверов не имело смысла дожидаться толка. Неплохо было бы найти, наверное, какой‑нибудь скафандр, чтобы безболезненно спрыгнуть с транспорта, и мягко, сохранив жизнь, приземлиться. Но такие, скафандры, к сожалению, в числе предусмотренных мер пока не состояли. Как бы там ни было, в целом, положение оставалось бы безнадежным, если бы, корпус «желтобуса» выдержал бы и сам не освободился от крюков. Но так как этого не произошло, то он полетел вниз, чем изрядно напугал пассажира в нем находящегося, а до столкновения с землей оставалось километров пять. Вот такая вот хохма. Ведь, создавшееся положение оказалось еще более безнадежным. Да и подобные потрясения, не исключено, вполне могли вызвать смерть гораздо раньше. Таким образом, хочется отметить, что, только благодаря «эффекту замедления времени», будет уместным упомянуть, принадлежность сего изобретения светлому уму достопочтенного лема Айслэя, но об этом позже, и смещением текстур реальности (а вот об этом, кстати, узнать подробнее можно из постапокалиптических документальных фильмов), наш герой сумел избежать незавидной участи и оказаться в уютном и удобном салоне «Пастернака».

– Господи, я жив! – воскликнул беглец, сбрасывая цепи, а потом щупая себя за всякие места, – гоните‑ка, профессор!

– Но я не профессор! – выбросил обескураженный таким прозвищем мужчина и поспешил увеличиться до ½ скорости звука. Получив вдогонку дополнительную горсть выстрелов, водитель поднял автолоджий выше в небо и, хотя, выражение «надавил на газ» для двадцать второго века будет не совсем удачным, так как принцип работы автомобилей Будущего существенно изменился, все‑таки да, он «надавил на газ».

– Единственный момент в жизни, когда я хочу спешить, – прозвучала после этого фраза от изобретателя.

– Первый, за внушительное количество времени, момент, когда я хочу жить! – прокричал попутчик помоложе и, добавил, – а ваше «корыто» может передвигаться быстрее? И вот еще что, профессор, зачем вы меня спасаете? И с чего это аппаратчики ведут себя так, будто я их собственность? Мило с вашей стороны пробудить во мне тоску по старым добрым погоням‑перестрелкам, но, ей‑богу, вы перегибаете.

На самом деле, он не был возбужден или напуган, а уж тем более рассержен, и панике он не поддавался. Просто, ввиду слабости разыгрывать бессмысленные комедии для единственного зрителя – самого себя, такие необоснованные выпады у него случались нередко.

– Я набрал ½ скорости звука, но он продолжает нагонять нас.

– Ну, так стреляйте в него!

– Сзади мой «Пастернак» не оснащен оружием. Предлагаю сделать вот что: если вы возьмете мой мультидробовик…

– А дальше что? Как же я буду стрелять из машины, когда она несется с такой скоростью?

– Есть одно мое изобретение…

Мужчина нажал кнопку на штурвале, и в правой двери образовалось отверстие с рукавом снаружи.

– Стрелять можно будет, если вы сунете туда руку! – проинформировал он.

– Ух ты! А манекенщики по‑прежнему в моде, да?

Лем Айслэй не понял, о чем он говорит; значение выражения «ух ты» для него тоже являлось незнакомым. Душевнобольной же изобразил на лице ухмыляющуюся гримасу и поспешил приняться за дело. Развернуться с вывихнутой ногой было не так просто, но он справился, как и с тем заданием сунуть руку с оружием в так называемый «рукав». Зафиксировав положение, он взвел на дробовике все четырнадцать курков.

– Ваш «корытолет» напичкан всевозможными приспособлениями, но пулемет, стреляющий назад, вы не могли «присобачить»?!

– Как бы это прискорбно не звучало, но они не отстают, – с совершенной безучастностью к комментариям мистера Острое‑словцо сообщил Олд'ж, – похоже, сели на нашу частоту.

«Бротиган» тоже решил пострелять, но «пули‑дуры», выпущенные из пулемета преследующих, как будто, застыли за несколько метров от «Пастернака», и все без толку. Это объяснялось их одинаковой скоростью с автолоджией.

– Наша скорость совпадает со скоростью пуль, – подтвердил владелец 90‑ой модели.

– Как же нам от них оторваться? – призадумался лем «Девятьсот Восемь».

– Все нормально. Вряд ли их автолоджий способен перемещаться там, где нет электрочастотных столбов.

– Интересно, и где же, например?! – тому, кто до сих пор любил Лейлу, действительно стало любопытно, но досада за испорченный побег по‑прежнему разрывала сердце не хуже, чем безответная любовь.

– Не понимаю, почему вы называете мой транспорт «корытом». Это, между прочим, редчайшая старая довоенная модель – единственная в мире. На нем имели пользу перемещаться еще в те далекие времена, когда весь транспорт работал от такого устройства, как «двигатель внутреннего сгорания», – отрапортовал изобретатель, сконструировав себе самодовольное выражение лица.

– В самом деле?

– Разумеется, – ответил он, а потом добавил, – не волнуйтесь, мы не должны пострадать.

И эта фраза как будто могла служить утешением.

– Сейчас я резко сброшу скорость. Советую вам ухватиться за что‑нибудь, лем Девятьсот Восемь!

– За «причиндалы»?..

Горы и песок закончились. И перед взором преследуемых простерся самый грандиозный пейзаж, на который только щедра матушка Земля. «Сочинитель дурацких статей» так обомлел от восхищения, что на некоторое время оторвался от реальности. Контраст между отполированной блестящей поверхностью Научно‑Фантастического моря и опостылевшей своим однообразием пустыней благотворно повлиял на центральную нервную систему.