Мечты о прошлом

В гостинице его поджидали две неожиданности. Первая, пустяковая неожиданность состояла в том, что номер был не просто многоместный, а очень многоместный – в большой комнате стояли в три ряда аж восемнадцать коек! Но по сравнению с армейской казармой этот номер не велик. Андрею досталась койка в самой середине. «Не беда, – подумал он. – Значит, буду тут центром всего». И тут подоспела вторая неожиданность и сразу притушила его оптимизм. Койка была застелена белоснежным бельём! А Андрей уже и думать забыл о том, сколько сажи и копоти собрал он на себе за десять дней путешествия! Душа в гостинице не было. Конечно, отец сказал бы, что во время войны месяцами не мылись, но если завтра утром на этом белье останется грязный отпечаток его тела и все остальные семнадцать постояльцев увидят эту позорную печать, кто им про войну расскажет? Ведь отца‑то рядом нет. Неудобно будет.

Он достал из рюкзака мыло, чистое бельё и, завернув всё это в полотенце, пошёл узнавать, где тут общественная баня. Дежурный администратор гостиницы, женщина пышная, ярко раскрашенная и совершенно безразличная к окружающему миру, где нет красивых и интересных мужчин, равнодушным усталым голосом сообщила, что баня сегодня выходная.

– А речка далеко?

– Выйдете из гостиницы, повернёте направо, а потом вторая улица налево и упрётесь. В речку. Только если купаться хотите, – язвительно добавила дежурная, глядя на полотенце под мышкой постояльца, – то там лёд с берегов ещё не весь унесло.

– Спасибо, только мне отступать уже некуда, – как можно бодрее произнёс Андрей и пошёл рекомендованной дорогой.

По берегам реки Косушки действительно ещё лежал серый лёд. А место было в самый раз для публичного купания: вдоль высокого берега между скамейками и жидкими, в два ряда посаженными деревцами шла аккуратная песчаная дорожка. Но так как поблизости не было видно ни одного человека, Андрей торопливо спустился к воде, разделся до трусов и вошёл со льда по колено в воду. Когда намочил голову и намылил её, отступать было действительно некуда. В остывшей почти до нуля голове жила только одна мысль: во время войны ещё и не в таких речках мылись. Ноги он чувствовал только выше уровня воды, а по телу сверху вниз текли чёрные ручьи. Но цель была достигнута – ручьи постепенно побледнели, и экзекуция в конце концов закончилась. Выйдя на берег, он с ужасом увидел, что наверху собралась небольшая кучка людей. Большекосинцы молча наблюдали за моющимся в ледяной воде человеком. Андрей вытер голову и растёр полотенцем верхнюю часть тела. Теперь нужно было как‑то сменить трусы, а прибрежные кусты, как назло, ещё не обросли густой листвой. Он постоял немного, окончательно окоченел, и ему ничего не оставалось, как обратиться к людям:

– Товарищи! Дорогие вы мои! Дайте переодеться. Холодно!

Какой‑то мужчина басом хохотнул и скомандовал:

– Ну, чё встали? Голых мужиков не видели?

Все тут же быстро разошлись, а Андрей, бормоча дрожащим голосом: «Я знаю, город будет, я знаю саду цвесть, когда такие люди в стране Советской есть», быстренько оделся и побежал в гостиницу.

Какое это наслаждение – лежать чистым на белоснежных простынях и под храп и сопение семнадцати соседей по номеру медленно засыпать!

 

11 мая 1976 года, вторник.

Москвичи уехали рано утром, когда я ещё спал. В 9 часов утра приехали шофёры. Мы от радости даже забыли позавтракать. Хотя завтракать, кроме хлеба, было и нечем.

Простились с Эдуардом. Ему ехать в другую сторону. Экспедиция разбита на несколько партий, а мы с ним в разных. Но, может быть, ещё встретимся. Хотя какое там «встретимся»! Я поеду на север, а он на юг. Красноярский край – не область какая‑нибудь. Это край!

Я познакомился с «нашим» шофёром, т. е. шофёром партии Вадима. Зовут водителя Славой. На вид он ничего, нормальный мужик. Кстати, проживали мы с Эдиком именно в том УАЗе, который направлен в партию Вадима.

Сначала все поехали на аэродром. Но по дороге наша машина отстала. Вокруг на километр ни домика – пустырь какой‑то. Машина встала ровно на половине подъёма. Что‑то с бензонасосом. Целый час копались в моторе. Измазались, как черти.

Когда приехали на аэродром, там уже никого не было, хотя они обещали нас ждать, если мы отстанем. Денег у меня ни копейки (есть ли у шофёра, не знаю), а до посёлка Большая Коса не меньше 120 километров. Да ещё неизвестно, найдём ли мы там кого‑нибудь из наших.

Стояли, стояли и вдруг смотрим – идут Вадим с Надей, а с ними, весело помахивая хвостом, трусит белая с лёгкой рыжинкой лайка Сойка. Вот это удача!

Я с Вадимом и Сойкой сел в кузов, Надя – в кабину, и мы поехали по Енисейскому тракту на север. Тракт этот соединяет Красноярск с Енисейском. Вадим рассказал, что когда‑то Енисейск был центром края, но потом не то чтобы захирел, но передал свои полномочия Красноярску. А дорога эта так и осталась Енисейским трактом. Его даже асфальтом покрыли, а теперь покрывают бетонными плитами. Он проложен вдоль Енисея, но реки я ещё ни разу не видел.

Выехали из Красноярска в 13:30, а в 17:30 были уже на месте. В посёлке уже целый день живут двое наших – Николай Никитин и Василий Трофимов. Мы с Вадимом нашли их в гостинице. Они очень разные. Василий статен, бородат, медлителен, на вид неуклюж и чрезвычайно молчалив. По словам Вадима, из него слова не вытянешь. Николай без бороды, невысок, а манеры и речь очень интеллигентного и доброго человека. Вадим сказал, что жена его работает учительницей начальных классов, а дети ходят в музыкальную школу.

Окраины посёлка Большая Коса очень похожи на захудалую деревню с покосившимися избёнками и пыльными улицами. Но посёлок очень большой, и чем ближе мы подъезжали к центру, тем больше он походил на город. Тут есть каменный Дом культуры, каменное здание РК КПСС и РК ВЛКСМ, а также несколько кирпичных жилых домов. Есть также парикмахерская, столовая, кафе, гостиница, магазины культтоваров, автомотозапчастей, продуктов и проч.

Я поселился в гостинице, а шофёр, Вадим и Надя – в конторе леспромхоза. В 7 часов вечера я впервые за день поел (в столовой) и, перед тем как улечься в чистую постель, решил помыться. По причине выходного дня в местной общественной бане я мылся в речушке с дивным названием Косушка. Вдоль берегов ещё лёд, но отступать было некуда, и я смыл с себя всю копоть и сажу, что прилипла ко мне за 10 дней и 4000 километров. Говорят, холодная вода положительно действует на нервную систему. Может быть, это и так, но проходящие по берегу редкие прохожие смотрели на меня как на сумасшедшего.

Здесь очень много пьяных. Может быть, в большом городе их не меньше, но там они как бы растворены в большом количестве народа, а тут, на пустынных улицах, они все на виду.

В 23 часа улёгся в чистейшую постель. Какое блаженство!

 

 

Глава 2

О пользе учения, выборе профессии, немцах, фамилиях, браконьерах, о том, как выбирают топоры, а ещё о бичах, отчествах, главных героях и массовке