Моя армейская жизнь

Вскоре в часть прибыл командир дивизии, несколько старших офицеров и капитан с двумя бойцами в защитных жилетах.

– Пацифисты бузят, – процедил сквозь зубы один из военачальников и дал рукой отмашку капитану: – Действуй!

Капитан, плотно прижимаясь к земле, по‑пластунски пополз к моему сооружению. Оказавшись рядом, он приложил к поленьям миноискатель и доложил:

– Тикает! До взрыва примерно восемь минут.

– Всем – в укрытие! – зычно скомандовал комдив и подал пример, спрятавшись за столовую.

– Иванов! Петров! – шепотом назвал помощников капитан.

Те на животах заспешили к своему командиру, по‑ящеречьи двигая телом в разные стороны.

Капитан перекусил ножницами нитку и прильнул к земле. Все было спокойно.

Бойцы осторожно, как грудного ребенка, взяли по полену и понесли к машине с песком.

Перед ними шагал капитан, озираясь по сторонам и обшаривая дорогу перед собой миноискателем.

Ровно через восемь минут в огневом городке, куда вывезли поленья, раздался сильный взрыв.

Один из приехавших офицеров пояснил:

– Примерно три килограмма в тротиловом эквиваленте.

– Молодцы! – похвалил саперов комдив. – Бойцам десятидневный отпуск, капитана – к внеочередному званию. А ты, Ревин, – обернулся он к нашему командиру полка, – разбирайся в своей епархии и завтра доложишь.

– Чего ж ты не вызвался? – подколол меня Тищенко. – Глядишь, и орден бы получил. А сейчас – два наряда вне очереди за срыв задания командира.

«Промахнулся, – подумал я. – Но почему у них‑то все так складно получилось?..»

 

Яма.

Что получать наряды вне очереди – это вовсе не означает наряжаться, я усвоил довольно быстро.

Прапорщик Тищенко отвел меня в конец территории полка, к какому‑то болоту.

– Вот здесь, – сообщил он, – именно на этом месте ты должен вырыть за сегодня яму для отходов размером два на два и глубиной один метр.

– А карту можно? – попросил я.

– Зачем?

– Чтобы сориентироваться: север, юг и как это над уровнем моря. Хочется не просто вырыть яму, а сделать это достойно. Оставить на земле свой след для детей и внуков.

– Не волнуйся! – успокоил меня прапорщик. – Ты оставишь в части много следов. Я не сомневаюсь. А яма чтобы к вечеру была готова!

– Есть! Бу сделано! Слушаюсь!

Мне хотелось еще залихвацки щелкнуть каблуками, как делают это щеголеватые гвардейцы. Но не получилось. То ли практики было маловато, то ли сапоги не соответствовали.

Прапорщик бросил на меня парализующий волю к сопротивлению взгляд. И легкомысленно удалился, оставив меня наедине с лопатой.

Я разделся. Снял китель, брюки, сапоги. Размотал портянки. И прилег на разложенную военную амуницию.

Мирно светило солнце. Голубело небо. Легкие пушистые облачка зависли надо мной. Я забросил руки за голову.

Я не заморачивался. Ведь складывали же отходы куда‑то раньше. И вряд ли могло произойти, что это место пришло в негодность именно к моему появлению в части.

Успокоенный этой мыслью и мирной картиной летнего дня, я смежил глаза…

Я стоял в очереди за водкой и размышлял, как же ее донести?

Возить прямо в ящике в общественном транспорте – это, пожалуй, чересчур. А никаких пакетов я с собой не прихватил. Да и разбить такую хрупкую тару в автобусной толчее можно запросто.

Можно бы было взять такси, но денег у меня в обрез.

Пока дошла моя очередь, я решил проблему.

Я рассудил так: сам я такое количество водки – бутылку – по причине своей молодости и неопытности не освою. Руководитель группы Мария Захаровна тоже в силу своего возраста – но уже пенсионного – тоже вряд ли одолеет такую дозу.

Поэтому я взял восемнадцать бутылок и за оставшиеся деньги прокатился на такси.

Сборы были в полном разгаре. В автобус заносили свертки, кули и сумки.

– Мяч, мяч взяли? – надрывался Тюкин.

– Взяли.

– А что будем делать мячом?

– Играть. Мужчины – в футбол, женщины – в волейбол.

– Одним?

– Ну да.

– По очереди?

– Вместе.

– По каким же правилам?

– А без правил. Кто как умеет. Мы же едем отдыхать, а не работать.

– А ты играть в мяч умеешь?

Ко мне подошла Лариса. Она многозначительно улыбнулась и положила руку на мое плечо.

По моему телу пробежала крупная дрожь…

– Ты что здесь делаешь?

Меня трясли за плечо.

Я открыл глаза. Надо мной склонился капитан, замполит танкового батальона, где размещалась наша ремонтная команда.

– Спишь?

– Никак нет, товарищ майор! – быстро вскочил я на ноги.

– Я еще не майор.

– Будете! – нахально заверил я. – У вас и голос командирский и стать.

– Ладно, ладно! – засмущался тот. – А почему глаза припухшие?

– Плакал и скорбел.

– О чем?

– Дембелей жалко. Прапорщик приказал вырыть яму под новый сортир размером три на четыре и два глубиной. Конечно, я умру, но вырою. Но когда…

– А при чем здесь дембеля?

– Он грозился не отпускать их домой, пока не будет готова эта злополучная яма.