Мыслящие прежде

– Куда ж оно делось? – чуть улыбнулся, удивлённый заботой, и шутливо стал ощупывать его, корча гримасы.

Девчонки рассмеялись.

Стася протянула мне бутерброд и сверху пристроила половину огурца, присыпанного солью.

Приняв, с благодарностью её заботу, захрустел смачным огурцом, вперемежку со сладковатой булкой, сдобренной ветчиной и сыром, и где‑то там ещё заныкались пара колец лука и долька помидора, запивая всё это горячим сладким чаем. По телу пошло приятное тепло, усталость потихоньку стала уходить, а настроение подниматься.

Вот ведь не скажешь по их крутому и заносчивому виду, что девчонки такие заботливые и душевные. Так вот можно в людях ошибиться.

– Игорь, ты прямо везунчик! – рассмеялась Аня, – Три раза с подсказками угадал.

Ну, хоть кто‑то заметил мои заслуги, благодарно посмотрел на неё:

– Это случайно, само собой вышло, – попытался поскромничать.

– Ничего случайного не бывает, – резонно сказала Ира, подливая мне чай из термоса.

– Спасибо, – только и смог ответить.

– Так! Закругляемся! – послышался голос нашего командира, – Пора и честь знать. Ищем следующую подсказку!

Девчонки быстро начали складывать всё в рюкзаки, а я по привычке помог им их надеть. Оглянувшись по сторонам, подумал, что тут и искать ничего не надо, вон вдали огромная старая опора ЛЭП, без проводов, скорее всего там и спрятана очередная подсказка. Повернувшись к Стасе, стоявшей рядом, махнул рукой в сторону опоры:

– Пойду, посмотрю, может там что есть, – и зашагал по траве к ней.

Кирилл – наш всеслышащий и всевидящий, словно лось пролетел мимо меня к опоре и, через минуту, найдя записку, уже кричал:

– Я нашёл! Все двигаемся прямо в лесок, на бугре!

Мы двинулись в указанном направлении.

Маленькая берёзовая рощица встретила тонкими, длинными ветками, шуршащими листвой, колышущимися на ветру, словно шторы, и прыгающими, в её просветах, солнечными зайчиками, запахом то ли грибов, то ли коры.

Мы обошли рощу и по кругу, и внутри, но ничего примечательного не нашли. Единственно, на что обратил внимание, это следы недавнего костра на поляне. Поковыряв кедой в пепелище, на глаза попалась трубочка из бересты. Подобрав, хотел его рассмотреть, но Кирилл, словно выросший рядом из‑под земли, чуть ли не выхватил её у меня. Да, культурой батенька не блещет.

Развернув бересту, он прочитал:

– «Кто меня в костре найдёт, тот отряд и поведёт», – и уставился на меня, не преминув смерить чуть презрительным взглядом:

– Ну и куда нас поведёшь, Сусанин? – с издёвкой, спросил он.

Вот почему он такой? Я, что напрашивался на роль командира. Раздумывая, продолжал распинывать ногой пепел костра и заметил под пеплом плотную глиняную площадку с каким‑то рисунком. Расчистив её, с активным участием девчонок, увидел нарисованный компас, с указанным стрелкой направлением, повернувшись к смещённому командиру, предложил:

– Вот ориентир. Командуй!

Кирилл деловито подошёл к рисунку, зафиксировал на телефон и спросил меня:

– Ну, что тронемся?

– Пошли, – ответил я, абсолютно не желая возглавлять нашу экспедицию.

Кирилл встал, поправил рюкзак и скомандовал:

– Все за мной, – сразу перейдя на бег.

Мы тронулись следом, и я опять оказался в конце. Лидерских качеств во мне точно не хватает.

Не успел пробежать и десяти метров, как словно провалился в яму.

Очнулся, стоящим перед длинным столом, в центре возвышалась трибуна, за которой стоял высокий грузный человек в чёрной мантии и четырёхугольной шляпе. Длинная его борода тряслась от злости, с какой он громко зачитывал текст с листа:

– Филиппо Бруно, при постриге получивший имя Джордано и с тех пор именующий себя Джордано Бруно, стоящий сейчас перед лицом высокого суда губернатора великого города Рима, признаётся виновным в восьми смертных грехах перед Господом нашим и церковью и приговаривается к наказанию без пролития крови, посредством сжигания живьём!

В меня словно бес вселился и я, брызгая слюной, от захлестнувшего презрения к ним, прокричал:

– Вы все ослы! Ваш страх в каждом слове приговора, а мне он принесёт славу на века!

Картинка застыла, а я всё ещё не мог отойти от переполнявшего меня гнева:

– За что они меня так?!

– Ну, ты был слишком заносчив и высокомерен, до омерзения. Считал, что твои знания и открытия подняли тебя над всеми этими мелкими церковными догматиками, что ты – пророк, подобный Герме́су Трисмеги́стскому. Именно его учение открыло тебе глаза на природу вещей и вдохновило посвятить всю свою жизнь изучению мироздания, созданию новой философии, космологии, которые ты активно пропагандировал, несмотря на угрозы со стороны церкви. Бесконечность вселенной, пространства и времени, далёкие звёзды, подобные Солнцу, физическое единство Земли и неба, пять элементов мироздания – всё то, что ты узнал от меня – себя прошлого, вскружили тебе голову, в попытке просветить и изменить мир. Но, конец был слишком жесток, однако предсказуем. Пламя костра сбило с тебя лишнюю спесь и в следующих жизнях ты действовал более осмотрительно, – закончило моё унижение Нечто.

Перед внутренним взором предстала бесконечная череда костров и жутких смертей в огне, что невольно вырвалось:

– Сколько ещё ты будешь мучить меня?!

– До тех пор, пока ты не поймёшь, что людей изменить нельзя! Их нельзя просто так взять за ручку и привести в светлое будущее! Они хаос, толпа, броуновское движение!

Последовала пауза, а, затем, Нечто тихо и вкрадчиво сказало:

– И ты, наконец, примешь решение, что пора вернуться к своему настоящему облику и покинуть этот безумный и обречённый мир.

Меня подхватило и потащило словно тряпичную куклу, мотающуюся во все стороны, обратно в реальность.

 

Глава 7

 

Очнулся бегущим за Стасей, впереди маячила какая‑то старая церковь, без куполов, наверное, это и есть наша следующая цель квеста. Скорей бы уж он закончился, нет сил терпеть все эти выпадения из реальности, ощущая свою бесправность перед этим необъяснимым Нечто.

Церковь, видать, была раньше очень богатая и красивая, даже сейчас видно, что кладка кирпича словно каменные кружева, а внутри сохранились фрагменты настенных фресок и мозаичного пола, остатки кованых деталей украшений окон и настенных подсвечников, в виде цветов и листьев, удивляли изяществом и красотой.