Найди меня. Сейчас
Это точно шутка, и я стараюсь не выглядеть испуганным.
– Но кто все‑таки эта женщина? Она довольно симпатичная, – не успокаивается Тамсин.
– Просто Эми, – отвечаю я.
– А кто такая эта «просто Эми»?
Почему она не успокаивается? И так внимательно на меня смотрит?
– Знакомая, которая достанет мне дешевый ноутбук.
– И интересуется, как ты себя чувствуешь, – добавляет Тамсин. – Она на тебя запала?
– С каких пор мы обсуждаем такие вещи? – интересуюсь я, потому что этот разговор перестает быть просто неудобным, он начинает по‑настоящему бесить меня.
– О, извини. Я любопытная. Я еще мало кого здесь знаю, – объясняет она и краснеет.
Мне нравится, что она смущается. Так ей и надо. Нельзя лезть в чужие дела. Тем более в мои.
Тамсин утыкается носом в книгу, и я замечаю, как двигаются ее губы. Похоже, нашла еще один отрывок, который ей хочется прочесть вслух. Мне трудно оторвать от нее взгляд. Дело в ее лице? В ее погруженности в себя? Не знаю. Но она оказывает на меня гипнотическое воздействие.
7
Тамсин
Учиться – это потрясающе. Я обожаю переходить из лекционных залов в аудитории для семинаров. В первые несколько дней немного терялась, потому что у меня есть занятия как в главном здании, так и в современных соседних корпусах. Но прошло совсем немного времени, и я начала разбираться в особенностях нумерации кабинетов.
Теперь я направляюсь в подвальное помещение, где пройдет семинар «История криминальной прозы от ее зарождения до наших дней». К своему удивлению, я нахожу его с первой попытки, и пока, кроме меня, тут никого.
Это маленькая семинарская аудитория. Столы сдвинуты вместе и образуют пространство для дискуссионного клуба. Сначала я сажусь посередине. Но через пару минут мне начинает казаться, что так я слишком выделяюсь, поэтому немного отодвигаюсь. Кладу перед собой тетрадь и роюсь в сумке в поисках ручки. А когда снова поднимаю глаза, в дверях стоит Сэм.
– Привет! – радостно здороваюсь.
– Криминальная проза? – спрашивает он, переступая порог. И в ответ на мой удивленный взгляд объясняет: – Я пишу диссертацию у профессора Армитедж. Время от времени приношу ей книги из библиотеки. – Он кладет на один из столов стопку книг. Слава богу, что я не выбрала этот.
– Ты останешься на семинар? – спрашиваю я. Надеюсь на это, так как чувствую себя некомфортно в новой обстановке.
– К сожалению, нет времени. Но семинар очень интересный. Армитедж просто шикарна. – Он подмигивает мне, и я улыбаюсь.
И продолжаю улыбаться даже после его ухода. Как же здорово иметь друга.
Класс постепенно заполняется людьми. Одного студента я уже встречала на вводной лекции по истории литературы, но он не замечает меня, сидит не поднимая головы. Две ярко накрашенные девушки, скорее всего со старших курсов, обсуждают студенческие вечеринки. Серьезный бледный парень читает литературоведческую книгу о «Сне в летнюю ночь» Шекспира. Несколько человек печатают что‑то в смартфонах.
Когда входит профессор Армитедж, седая женщина со строгим взглядом, все поднимают на нее глаза, бросив все, чем занимались. Она излучает авторитет и силу.
– Добро пожаловать на семинар по криминальной прозе. Тем из вас, кто уже со мной знаком, известно, что работать предстоит много. Всем остальным могу сказать только одно: если вы не мотивированы по‑настоящему трудиться, лучше сразу собрать вещи.
У бледного парня встревоженный вид. Я стараюсь максимально сжаться на стуле. Конечно, я отношусь к числу мотивированных студентов, но понятия не имею, устроит ли уровень моей мотивации профессора Армитедж.
– Криминальные романы. Что мы о них знаем? – обращается она к присутствующим.
Одна студентка поднимает руку и отвечает:
– Все криминальные романы подчиняются определенному шаблону. Согласно Женетту[1], это называется «имитация».
Я понимаю из всего этого лишь половину, но тем не менее записываю.
– Абсолютно верно, – соглашается профессор Армитедж. – Вижу, что у некоторых на лицах застыл вопрос. Все, у кого еще нет списка для чтения, должны как можно скорее его скачать и наверстать упущенное.
Делаю себе пометку. Я не знала, что для этого семинара список литературы был известен заранее.
Профессор Армитедж закидывает нас научными терминами. Я записываю фазы для построения аналитического напряжения в тексте. Затем мы прорабатываем их на примере «Убийства на улице Морг» Эдгара Аллана По. Я ловлю каждое слово преподавательницы. Все, что она говорит, складывается в единую картину. Я и не ожидала, что криминальная проза может быть настолько глубокой. Армитедж переходит к образу «великого сыщика».
В конце семинара она говорит:
– К следующему занятию напишите, пожалуйста, эссе на две страницы о трех таких «великих сыщиках». И основываясь на примерах, перечислите наиболее важные характеристики этих персонажей, не забывая, какую значительную роль они играют на наших семинарах. Благодарю за внимание. До встречи через неделю.
После того как она покидает аудиторию, я обвожу взглядом одногруппников. Похоже, не все пребывают в таком же отчаянии, как я, но по крайней мере парень с вводной лекции выглядит слегка беспомощным.
Проучившись всего пару дней, я уже вынуждена прогулять лекцию, но попросила Зельду записать мне конспект. Сегодня должны доставить матрас, и время доставки не назовешь точным. Нужно быть дома с двух до шести. Поэтому теперь я сижу в кресле и читаю эссе для семинара, пока жду. Подчеркиваю важные отрывки и делаю заметки в тетради. Это настолько затягивает, что я вздрагиваю, когда раздается звонок.
Я открываю дверь в подъезд, но и через несколько минут по лестнице никто не поднимается. Ложная тревога? Ни я, ни моя спина не можем рисковать и позволить им уехать. Поэтому я быстро обуваюсь, чтобы спуститься вниз и проверить, в чем дело. В спешке у меня не получается найти ключ, и я подпираю дверь коробкой.
На улице стоит большой белый фургон, и двое мужчин выгружают из него огромного монстра, по форме напоминающего матрас. Я машу им и держу дверь открытой. Но один из них качает головой. Что он хочет сказать?
[1] Жерар Женетт – французский литературовед, яркий представитель структурализма, стоял у истоков современной нарратологии, занимался изучением интертекстуальности.
