Небеса моего брата

Но дальше нас всех вместе взятых пошла мама! Сначала, слегка удовлетворившись получением в личное пользование дорогой одежды, обуви, белья и косметики, она запланировала капитальный ремонт в нашей квартире с полной заменой мебели и бытовой техники. Затем, понимая, что Тиме негде будет совершенствовать свое мастерство и зарабатывать для нас всех деньги, она угомонилась. Ремонт – это грязь, пыль, шум, неудобство. Дальше она запланировала и вовсе покупку еще одной квартиры, с последующим переездом в нее по мере завершения обустройства. Первым делом мама изучила рынок подержанной недвижимости в нашем районе. Потом, увидев очередные пополнения своего банковского счета, едва не купила, в ее случае – прикупила, абсолютно новую квартиру в новом доме, что едва был сдан в эксплуатацию недалеко от нас. Далее, с увеличением дохода от работы Тимофея, мама перешла на осмотр квартир элитного сегмента, повысив планку престижа района нашего будущего проживания. Наконец, оценив вновь поступившие финансы, она переключилась на выбор отдельного дома, с каждым днем рассматривая более высокие ценники, пытаясь остановиться на тех, что были из разряда заоблачных. Так как наша мама не стеснялась озвучивать нам свои планы, то мы все начали пребывать в ожидании скорого переезда в особняк в одном из элитных районов нашего города.

На этом фоне она уволилась с работы, целиком посвятив себя младшему сыну, а, соответственно, нашему общему текущему и будущему финансовому благополучию. Папа, как и следовало ожидать, смирился с участью прислуги и обслуживающего персонала. А единственным местом, где он отдыхал от семейных забот, была его работа, на которую он уже почти хотел, как сам выражался, плевать. У него откуда‑то появился небольшой животик, который он очень любил поглаживать рукой, украшенной дорогими часами и огромного размера золотым перстнем.

А я? Я, по началу, что свойственно детям, очень ревновал своих родителей к младшему брату. Ему, а не мне, родители уделяли огромное количество внимания и проявляли много заботы. Малыш, да еще и грудничок, сам по себе требует этого. Такова его роль в абсолютно любой семье. Включая нашу. Тогда нам еще не было известно о талантах и гениальности Тимы. В виду крохотного своего возраста и соответствующих габаритов тела, он не в силах был нам их показать. Все произошло постепенно и намного позже.

В отличие от брата, начавшему раскрываться нам ближе ко второму своему дню рождения, я ничем особенным от общей массы детей не отличался. Рос, как и все. Развивался штатно, без отклонений, как физических, так и умственных. Никаких, ровно никаких талантов не демонстрировал и необычными способностями не обладал. Простой, обыкновенный, серенький и неприметный мальчик. Ясли, детский сад, школа к семи годам. К школе я освоил азбуку и счет, потом научился читать, затем улучшил навыки, а потому почти не знал оценок ниже пяти баллов от своих учителей абсолютно по всем предметам. Казалось бы: живи и наслаждайся, если у тебя такой сын и внук. В любой другой семье это ценили бы и радовались за простые успехи наследника. Обычно так и бывает. Было бы и у меня, если бы не Тима.

Его необычайно ранние, буквально не по годам успехи в освоении того, что гораздо позже постигают другие дети встали колом в глазах моих родителей, а также бабушек и дедушки. Иные не постигают изученного им совсем, сколько бы им не было лет. Даже во взрослой жизни. А то и вовсе не пытаются, плывя по течению судьбы. Так вот они, эти успехи, вогнали меня в тень собственного брата задолго до того, как я начал демонстрировать задатки вполне себе пригодного к жизни интеллекта. В моем случае все было у верхней границы стандарта. Начал ползать, ходить, говорить, бегать, прыгать, читать, считать, писать. Ничего особенного. Я – слишком обыкновенный мальчик. А то, что отличник в школе. Так это каждый пятый, шестой, седьмой такой. Неумолимая статистика. Детсад, школа, институт, работа, семья, дети. Все ровно, гладко, без препятствий. Главное не заболеть ничем серьезным, не получить увечья, не попасть в плохую компанию, не поймать сглаз, не приобрести пагубную привычку, что непременно собьет потом с пути.

Я – один из многих. А Тима – он особенный. Про меня и мои вполне стандартные успехи в том или ином деле, равномерно постигаемым ребенком, почти сразу отошли в сторону на фоне постепенно, но все же быстро выявленной гениальности брата. Он небывало рано начал делать все то, что, такие как я, демонстрировали поэтапно и в срок. Дальше – больше. Мой брат заткнул меня за пояс по всем статьям и по всем срокам. Более того, он продемонстрировал всем то, что другим неподвластно совсем или почти совсем. Не его фоне я быстро стал ничем! Подъем, чистка зубов и умывание. Завтрак, сбор в детсад или в школу, возвращение домой, иногда прогулка, иногда спортивная секция. Потом домашние задания, ужин, чистка зубов, сон. На следующий день все заново. По выходным дням небольшая импровизация с прогулками, походами куда‑нибудь погулять по средствам, весьма стесненным в моей семье. И все! Расти дальше. Следуй по стандартному плану. Детсад, школа, институт, работа, семья, дети.

А тут, рядом со мной, с интервалом всего на три года, такое сокровище, такое дарование, такой индивидуум, такой феномен! Это же твой брат! Какой у тебя брат! Такой необычный у тебя брат! Он – необычный! Он – гений! Такие как он, рождаются один раз в несколько лет! Возможно, что даже в несколько десятилетий! А то и столетий! Гордись им!

А как же я? Я учусь на одни пятерки, я – отличник. Меня хвалят преподаватели. Меня ставят в пример. Я получаю грамоты по итогам учебного периода. Я участвую в школьных олимпиадах. Я играю за свой класс в команде КВН. У меня примерное поведение.

В ответ полная тишина. Кивнули в знак согласия, погладили по голове, угостили в знак признания заслуг конфеткой и отвернулись. Отвернулись, чтобы повернуться к моему брату. Брат сама гениальность! Он фантастичен! Он – талант! А я? А как же я? А я – просто равный среди первых. Первых, но обыкновенных, стандартных. В таких как я нет ничего необычного.

На этом фоне я начал немного со временем сдавать. Возможно от того, что мной уже не особо занимались, не уделяли должного внимания. Я рос сам по себе и не создавал своим родным и близким проблем. Быстро и предсказуемо болел, как и другие дети и быстро выздоравливал. Получал оценку ниже пяти баллов и быстро ее исправлял. Сделал уроки, выучил стих, повторил слова, что задали на английском. Проверьте кто‑нибудь. Вдруг я где‑то ошибся. Не надо. Ты все делаешь правильно. Идешь по прямой ровно, в сторону не сворачиваешь, сбежать не пытаешься, к измене и предательству не склонен, к восстанию и революции тем более. Стандартный, обыкновенный, предсказуемый, ровный, гладкий. Шерсть растет на мне в правильном направлении.

А как же брат? Мама, решив досрочно сорвать банк полного среднего школьного образования, сделал попытку отдать Тиму в школу в его не очень полные пять лет. То есть на два года раньше срока и всего через один год после меня. Читать, причем бегло и с полным пониманием сути текста он уже умел. Он знал счет, причем на том уровне, что я должен был освоить, наверное, в третьем классе, если не дальше. Одно только открыто сказанное им упоминание об интегралах чего стоило. В тот год было понятно на все сто процентов, что Тиме в первом классе просто нечего делать, даже в его неполные пять лет. Ему также нечего было делать и во втором, и даже, возможно, и в третьем.

– Что он будет тут делать? – громко возмущалась мама, пытаясь сломить сопротивление директора школы, препятствовавшему приему на свою голову и баланс заведения столь юного дарования, как мой брат.

Согласия не было.

– Что мой ребенок будет делать с этими дебилами? – злобно кричала мама на директора, срываясь от предчувствия тяжести осознания того, что Тиме предстоит проходить стандартную школьную программу обучения в обыкновенном классе с обыкновенными детьми.

С такими детьми, как я. С простыми отличниками и простыми дебилами!