Непотерянный край

Первая половина рабочего дня постепенно катилась к своему обеденному завершению. В это время Катя работала над романом о Городе Мечты какого‑то малоизвестного писателя. Звонимиров поставил это произведение для неё в приоритет, так как лично для него оно многое значило. А отказывать Ивану Екатерина не стала бы, даже если бы и могла.

Редактируя рукопись, Катя параллельно пыталась дозвониться до своей подруги, с которой она обычно ходила на обед. Это была Анна Сердцева, её ровесница, работавшая в школе учительницей русского языка и литературы. Это учебное заведение отделялось от издательства буквально парой кварталов, поэтому Анна и Екатерина чаще всего обедали вместе. Однако Горелову сильно смущало то, что за последние полгода ей крайне редко удавалось прозвониться на сотовый подруги. Абонент почти всегда находился вне зоны доступа. И на этот раз ситуация повторялась.

Алевтина, сидевшая позади литературной редакторши, смотрела на неё со злостью, пока та безуспешно набирала номер Сердцевой.

– Может, с моего телефона попробуешь? – с деланной вежливостью предложила маркетолог, бывшая уже не в силах наблюдать, как её коллега десятками раз – безконечно и безплодно – набирала чей‑то номер.

Разумеется, Алевтину раздражал не сам тот факт, что Горелова постоянно пыталась кому‑то прозвониться (пусть и по сорок раз за полчаса). Маркетолог прекрасно видела, что уже долгое время с Екатериной было что‑то не так.

– Нет, Аль, спасибо, – с простодушной вежливостью поблагодарила девушку Катя, – там всё равно абонент недоступен.

– А я уж думала, что тебя заблокировали, – злобно сверкнула глазами Алевтина. – Видно, ты кому‑то очень сильно надоела. Вот я бы на месте того, кому ты названиваешь…

– Ты не на её месте, – без раздражения, но предельно сурово вступился за Катю Звонимиров, – и, дай Бог, никогда на нём не окажешься.

Алевтина тут же замолчала. Невероятная психическая сила, которой веяло от Звонимирова, не оставляла ей иного выбора. Кроме того, хозяин издательства сильно нравился девушке – и как человек, и как мужчина. Но при всей своей симпатии Алевтина также побаивалась Ивана – по причине той самой имманентной силы, исходившей от него…

 

* * *

 

«Каждый говорит от имени царства, и все говорят противоположное. Они вправе говорить от имени царства. Пусть у немого великана будет возможность кричать.

Я одобряю это. Я ведь говорил о совершенстве. Прекрасная песня рождается из множества неудачных. Если люди боятся петь, не жди прекрасных песен.

Они противоречат друг другу, потому что нет ещё языка, который был бы в согласии с царством. Не мешай им. Выслушивай всех. Все правы. Но никто из них ещё не поднялся в гору так высоко, чтобы видеть правоту другого».

 

Сент‑Экзюпери А. де.«Цитадель» [11, с. 314]

 

 

* * *

 

В тринадцать часов относительно дружный коллектив разошёлся на обед. Спустившись на крыльцо здания, Екатерина с неописуемой радостью увидела Сердцеву. Подруга ждала её на покрытом серой плиткой тротуаре. Маленького роста, полненькая, одетая в кожаное зимнее пальтишко светло‑коричневого цвета, Анна смотрела на Горелову своими небольшими ореховыми глазками и улыбалась.

– А я звоню тебе, звоню!.. – воскликнула Катя и кинулась обнимать подругу.

В этот момент один из сотрудников организации, располагавшейся этажом выше издательства Звонимирова, проходил мимо девушек – и бросил на Горелову печальный взгляд, а затем покачал головой.

– Да уж, с этими звонками какая‑то беда, – сказала Сердцева, когда Катя выпустила её из своих объятий. – Я всё время нахожусь в каком‑то пространстве, где нет связи с тобой.

– А как остальные? – поинтересовалась Горелова, когда они зашагали в сторону столовой.

– С остальными у меня вроде нормальная связь… – задумчиво проговорила Анна. – С Серёжей Озеровым и Димой Помысловым – с нашими писателями – частенько разговариваю. С Юрой Успеховым, музыкантом, иногда общаюсь. Связь с ними нормальная.

– А с Димой Свободиным? – серьёзным тоном спросила Катя, посмотрев в сторону подруги, шедшей слева от неё.

– Да, и с ним связывалась недели две назад, – глянув в немного обезпокоенные глаза Гореловой, ответила Сердцева. – Мы с ним хорошо слышим друг друга. А вы с Димой до сих пор встречаетесь?

– Да… Опять все выходные у меня провёл, – впервые со вчерашнего дня в голосе Кати прозвучали радостные нотки.

– Рада за вас, – сдержанно улыбнулась Анна.

Через минуту девушки спустились в цокольный этаж помещения, где располагалась столовая. Оставив верхнюю одежду на напольной металлической вешалке, Горелова уже собиралась пойти за разносом для еды. Но тут она увидела, что её подруга не следует за нею.

– Ты что, Ань, опять есть не будешь? – несколько взволнованно спросила Катя.

– Да, не буду, – подтвердила Сердцева. – Потребности в еде как‑то не ощущаю в последнее время. Да и разве я так уж сильно исхудала с тех самых пор?

Анна ласково улыбнулась; Кате же пришлось признать, что её подруга и вправду «почти не изменилась».

Когда Горелова вернулась за столик с тарелкою ухи в руках, Сердцева сказала:

– Да, кстати, с моим психотерапевтом Екатериной Опекунцевой у меня связь отличная!

– Это та самая, которая помогла тебе простить твоего мужчину? – усаживаясь за стол, уточнила Горелова.

– Не просто мужчину – всех мужчин! – весело смеясь, ответила Анна. – Я ведь раньше вообще была обижена на весь род мужской, ты помнишь?

– Помню! – Катя улыбнулась от нахлынувших трагикомических воспоминаний.

– Так вот эта твоя тёзка, психотерапевт, помогла мне избавиться ото всех этих обид! – с какой‑то даже гордостью заявила Анна.

– А что тебе рекомендовала Опекунцева? – поинтересовалась Горелова.

– В первую очередь она советовала мне не игнорировать своё страдание, – ответила Сердцева.

– Поясни, – съев ещё одну ложку ухи, попросила Катя.