Новая сила. Книга первая
– Есть, – выпалил толстяк и отключился.
Говоря откровенно, Владимиру не нравился заведенный еще в незапамятные времена в милиции армейский порядок общения между сотрудниками. Бесспорно, что субординация – и весьма строгая – должна быть: как никак организация скорее военная, чем гражданская, и внутренняя дисциплина должна только способствовать выполнению поставленных задач.
Но принятые обороты и обращения к вышестоящему руководству в устах большинства окружавших его сотрудников были скорее подобострастными, чем сдержанно‑уважительными. Создавалось необманчивое впечатление желания отдельных милиционеров по‑холопски выслужиться перед начальством – вели называть командира «господин‑батюшка» – прижилось бы моментально, а с учетом выражения собачей преданности в глазах смотрелось бы более органичным.
«Корольков Александр Валерьевич и Буздылин! Срочно зайти в кабинет начальника! Корольков и Буздылин! Срочно зайти в кабинет начальника!» – разнеслось из множества динамиков по всему зданию. То, что данное объявление было произнесено именно так и никак иначе лишний раз подтверждало вышеуказанное утверждение. Корольков – как никак – заместитель начальника ОВД по кадровой и воспитательной работе – руководство, господин, и обращаться к нему следует только по имени‑отчеству. Буздылин же простой опер, совсем еще молодой парень, и обращение к нему с такой помпой излишне.
К тому же могло запросто оказаться, что дежурный просто и не помнил имени Буздылина и тем более уж имени его отца: в голове у Митяйкина помещалось ровно столько информации, сколько необходимо ему было для выполнения работы и бытовых нужд – и не больше. Обедать – в столовую, оправиться – в туалет, зазвонил телефон – поднять трубку, представиться и сказать «слушаю Вас». Возникновение на его жизненном пути нестандартных проблем и ситуаций вызывало на его лице целую бурю мимических движений; со стороны создавалось впечатление, что части его лица вдруг начинали жить отдельной жизнью и, двигаясь почти хаотично, совершенно не заботились о внешнем виде своего владельца. «Надо доложить руководству» – именно к такому решению Митяйкин приходил чаще всего после тяжелых и безрезультатных раздумий – «пусть оно и решает».
Владимир Сергеевич провернул в замке своей двери ключ, отпирая ее, и вернулся в свое кресло. Буквально через пять минут раздался вежливый стук и в проеме появилась давно не бывавшая у парикмахера голова Буздылина:
– Разрешите?
– Заходи, Вань, – дружелюбно отозвался Серов: присаживайся.
Оперуполномоченный, не сомкнувший ни единого раза за всю ночь глаз, тяжело опустился на второй от начала приставного стола стул. Первый – ближайший к персональному столу руководителя он предусмотрительно оставил для начальника КиВР[1], который должен по его подсчетам прибыть минут через пять.
– Вань, чего там с «машинными» кражами? Есть какая надежда? – тем же ровным тоном заговорил начальник ОВД.
– Владимир Сергеич, три – скорей всего «глухари». Машины вскрыты культурно, сигнализации на двух не сработали, на одной вообще ее нет. Во всех случаях украдены «двухдинные» магнитолы с видеопанелью. Вот запросы на видеозаписи с подъездных камер, – Иван протянул свежеотпечатанные бумажки на маленьких листах формата А5, – но качество, даже если и запись есть, сами знаете, какое будет. – А вот по двум другим кое‑что есть. Обе машины – наша «классика», стояли в метрах десяти‑пятнадцати друг от друга. В обеих разбито переднее пассажирское окно и украдена панелька от магнитолы. Хозяева говорят, что панельки эти не снимали – магнитолы старые, не думали, что кому‑то придет в голову мысль их украсть. Участковый Серенин с того участка, где были кражи, говорит, что там один хмырь «откинулся» недавно, не работает нигде, только пьет, ходит в старом длинном плаще. А дедок, хозяин ограбленной «семерки», в окно видел, как около его машины кто‑то в длинной темной одежде крутился. Я вот материал в дознание передать, – оперуполномоченный протянул начальнику еще одну стопку бумаг: Серенин придет – и съездить с ним, поискать этого «черного плаща».
Слушая отчет опера, Серов время от времени кивал головой и утвердительно угукал. Подписав бумаги, он вернул их Буздылину:
– Щас чем занят?
В этот момент дверь кабинета без стука отворилась и вошел облаченный в помятое форменное обмундирование Корольков, всячески пытаясь скрыть остатки сна:
– Доброе утро, товарищ подполковник!
Ответив на рукопожатие чуть привставшего со своего кресла начальника ОВД, Корольков плюхнулся на отведенный для него стул.
– Александр Валерьич, ну чего у нас за ночь?
– Докладываю, – официально начал Корольков: за ночь зарегистрировано 7 краж…
– Да не про то я, – отмахнулся Владимир: проверки были какие?
– Никак нет, не было, – отрапортовал его заместитель.
– Так, еще раз, чем ты сейчас занимаешься? – Серов перевел взгляд на оперуполномоченного.
– Получаю объяснения от заявителей по уличной драке.
– Пьяные, побиты сильно?
– Внешне – у одного губы разбиты, у другого «фонарь» под глазом. Ну и, конечно же, с запашком.
– Значит ты – командовал Владимир, указав пальцем на своего заместителя, – материал по драке отпиши участковым. И дай команду в дежурку, чтобы сводку за сутки мне принесли. Ты, – палец повернулся в сторону Буздылина, – вызванивай Серенина, пусть собирается и приходит сейчас же. Берешь его и идите выяснять, что это за деятель вернулся, где живет и все такое. Пройдитесь по бабкам, они всегда в курсе всего. Пока Серенина ждешь, напиши рапорта на передачу материалов, Корольков распишет. Если не успеешь, – палец снова указывал на начальника по КиВР: – дознание пусть само рапорта подобьет, проконтролируешь. Понял? А, чуть не забыл – потерпевших по драке – свозить до травмпункта, не дай Бог чего серьезное. Помрут – а нам потом отвечай. Всем все ясно? – увидев два утвердительных кивка, Владимир перевел взгляд на экран своего компьютера, давая понять, что аудиенция закончена.
Вскоре помощник оперативного дежурного – высокий сухопарый молодой человек лет тридцати в форме старшего лейтенанта – принес ему требуемые документы и текущую почту с журналом. Парень перевелся к ним совсем недавно, и Владимир никак не мог запомнить, как его зовут. Переспросив интересующую его рабочую информацию, начальник отправил гонца восвояси.
Изучив принесенный отчет, Владимир несколько повеселел. Радовало, что за отчетный период были возбуждены два уголовных дела «с лицами», имелись два уже раскрытых преступления и можно было доложить про перспективы раскрытия еще по двум. Даже если в итоге надежды не оправдаются и воришек поймать не удастся, уже завтра про эти дела никто не спросит – всегда важна только сегодняшняя ситуация.
[1] Кадровой и воспитательной работе
