Новая сила. Книга первая
– Я разберусь лично, мне нужны номера уголовных дел, даты и исходящие поручений по канцелярии. Если в волоките виновны сыщики – накажу.
Эта вроде безобидная и весьма примирительная в данном случае фраза заставила Татьяну Ивановну лишь обиженно поджать тонкие, ярко напомаженные губы – номера дел она‑то скажет, но поручения по большей части всегда направлялись неофициально – не через канцелярию, как требует формальный подход, а лично – из кабинета в кабинет и, в лучшем случае, под роспись. Втолковать о необходимости участия канцелярии в этом процессе своим подчиненным, пришедшим к ней с институтской скамьи, она никак не могла; те же, кто на собственном горьком опыте убеждался в правоте начальницы – уже более‑менее следователи опытные – в скором времени покидали районное подразделение, переходя куда‑нибудь повыше, где и тише и слаще.
Не поняв тонкости хода Пахомова и видя, как Кимкина пристыженно замолчала, Серов решил, что в неготовности так нужного ему для отчетов дела виноваты все же следователи, а не опера, как было‑то по правде.
– Татьяна Иванна, вы начальник следственного отделения ОВД, руководитель и следственный работник с большим опытом, – спокойным и уважительным голосом проговорил Владимир, и тут же перешел почти на крик: так какого же черта вы не можете закончить одно‑единственное уголовное дело, которое так нужно и мне и вам?! Вы хотите опять стоять на трибуне в главке и обтекать? Лично я – нет! И вам тоже не советую, еще один разок‑другой подобного позора и мне придется искать нового начальника следствия! Чего бы мне, кстати, очень не хотелось бы…
Последняя фраза была сказана значительно тише и лишь потому, что Кимкина покраснела, как рак, и у Владимира закралось подозрение, что она может разреветься прямо на совещании.
«Кнут был, крошки от пряника кинуты, теперь активизация и мотивация на работу» – подумал он, произнеся вслух жестким и суровом голосом:
– Значит сегодня к вечеру докладываете о готовности дела к отправке в прокуратуру и мне не нужен другой результат. Если что‑то объективно не готово и нужна моя помощь – сообщайте немедля. Это ясно?
– Да.
В том, что начальник лично подключится к решению любой проблемы, если этого требует работа, никто из его подчиненных не сомневался; за такое редкое для современного начальника ОВД качество его уважали до бесконечности.
Увидев еле заметную блаженную улыбку на лице начальника уголовного розыска, который напоминал изображения Колобка по мотивам русских народных сказок, Серов продолжил:
– Но если я узнаю, что работу следователей реально тормозит уголовный розыск, то вы все, вашу мать, будете у меня дневать и ночевать на улице, пока не добьетесь стопроцентной раскрываемости.
Толстяк сделал невинную физиономию и послушно кивнул; малозаметная улыбка тут же образовалась на лице начальника следствия.
– По дознанию сколько дел? – поинтересовался Владимир у сидевшего в самом концу стола мужичонке лет сорока.
– Готово или уже в прокуратуре? – ни секунды не медля, переспросил начальник дознания ОВД с «крайне редкой» фамилией Иванов. Невзрачного вида, в очках, вечно какой‑то несуразный и помятый, Иванов Алексей Владимирович, с первого взгляда казался людям человеком недалеким. На деле, лишенный от природы внешней привлекательности и статности, начальник дознания Иванов был человеком весьма неглупым, поступки и слова свои всегда продумывал наперед, что не мешало ему вместе с тем постоянно играть роль того, кем он выглядел со стороны.
Зная истинную природу своего подчиненного, Серов устал бороться с особенностью Иванова играть даже с ним роль простачка и задавать очевидно глупые вопросы:
– Давай и так, и так.
Иванов несколько секунд изучал какие‑то свои записи, при этом что‑то бормоча себе под нос:
– Так… готово у нас сейчас 34 дела, 16 уже подписаны, 8 на проверке, 3 на переделке. Оставшиеся 7 отвезем сегодня.
– Хорошо, – коротко похвалил его Серов и тут же подумал про себя «Молодец Лёха, не подводит».
– По линии МОБ что?
– Работаем, проблем нет, – ответил с некоторой ленцой в голосе полный в подполковничем мундире.
– Вечно у вас, Петр Анатольевич, проблем нет, только потом в округе узнаю и выслушиваю, – почти по‑стариковски проворчал Владимир.
Петр Анатольевич на замечание начальника глядя на него лишь слабо пожал плечами – «Хоть ругай, хоть бей – лучше уже не станет».
В целом Серов был доволен работой и начальника МОБ и его многочисленных подчиненных; во всей работе милиции, эта линия была, пожалуй, самой объемной и трудоемкой, и поэтому всякого рода недоразумения и проблемы появлялись здесь постоянно.
Выслушав еще несколько отчетов присутствующих руководителей о работе возглавляемых ими служб, Владимир напоследок предоставил слово своему первому заместителю:
– Криминальная милиция?
– Я позже доложу, во‑первых, много всего, а во‑вторых, есть моменты, над которыми стоит подумать и принять правильное решение, – отрапортовал Пахомов.
– Тогда, товарищи руководители, по рабочим местам, – закончил совещание Серов.
Раздался скрип отодвигаемых стульев и люди стали подниматься из‑за своих мест, когда Владимир, видимо забыв о чем‑то важном, обратился к начальнику уголовного розыска:
– Тимофеев!
Лицо толстяка тут же приобрело выражение полной доверчивости и собачей верности; почти уже принявшие вертикальное положение подчиненные снова уселись на свои места.
– Тимофеев, работу сыщиков проверю лично, если со следственным отделением не наладите нормальные рабочие отношения! Ясно?
– Так точно. Владимир Сергеич, да не беспокойтесь Вы, мы с Татьяной Иванной душа в душу!
И эта попытка начальника ОВД была обречена на провал.
– По рабочим местам, товарищи, – выдохнул Серов.
Дождавшись пока все покинут кабинет, и дверь закроется за последним из уходящих, Петр Анатольевич, даже не думавший подниматься со своего стула, с добродушной улыбкой посмотрел на своего непосредственного руководителя:
– Сергеич, давай чайком побалуемся.
– Ну, давай побалуемся. Заваривай пока, я щас подпишу кое‑что и иду.
Чай в персональной иерархии напитков Серова находился ровно на втором месте после кофе, поэтому все чайные принадлежности находились в смежной комнате – «комнате отдыха», а дорогущая кофе‑машина занимала свое законное место на подоконнике в основном помещении кабинета.
Начальник милиции общественной безопасности, он же Петр Анатольевич Крупенин, был – напротив – фанатом чая; в нюансах чаепития он разбирался отменно и постоянно приносил в отдел какие‑нибудь особо вкусные сорта.
