Обреченные пылать
Мы посторонились, чтобы пропустить лошадей, как вдруг я поняла, что из стойла вывели не только кобылу Ирмы, но и Дакара, черная грива которого при дневном свете, казалось, стала ещё более смоляной.
– Ты ведь прежде сидела в седле? – прищурившись, посмотрела на меня девчонка.
– Что?.. Нет…
– Нет?! Ты британка и ты никогда не сидела на лошади?!
Я была британкой только наполовину, но не хотела затрагивать тему своей родословной в разговоре с взбудораженным подростком. Да, я действительно никогда не сидела на лошади, если не учитывать того пони, который сбросил меня в холодную лужу из талого снега, когда мне было лет пять от роду.
– Когда мне было тринадцать лет, я хотела записаться в конный клуб, но как‑то не сложилось, – поджав губы, призналась я, вспомнив неприятные воспоминания о том, как много у меня не сложилось начиная с мрачной середины моего тринадцатилетия и до сих пор.
– Да ла‑а‑адно! – проревела мне в ухо Ирма.
– Вы никогда не катались верхом? Не верю! – буквально вцепился в меня взглядом проходивший в этот момент мимо симпатичный парень лет двадцати семи. Судя по его внешности, в его жилах текла испанская кровь: черноволосый, смуглый, черноглазый. Он был выше меня на полголовы, обладал неплохим телосложением и неплохим набором прокачанных мышц – насколько я могла судить по скрывающей большую часть его тела чёрной футболке – и носил красиво уложенную стрижку “принстон”. Больше всего в его лице привлекали глубокие ямочки на щеках, прячущиеся под недельной щетиной. Пожалуй, я могла бы назвать его красивым. Во всяком случае, именно от такого типа мужчин большинство женщин укладываются штабелями.
– Не волнуйтесь, я вас подстрахую, – врезался в мои глаза пронзительным взглядом незнакомец, произнеся свои слова каким‑то странным тоном, от которого я, должно быть, должна была обомлеть или хотя бы поплыть. Наверное я была слишком чёрствой, но мои коленки не задрожали от этого приторного тона и сердце у меня не возжелало выпрыгнуть из груди. И всё же я ему улыбнулась. Возможно, этот симпатичный мужчина вызвал бы во мне больший интерес, если бы секундой ранее Ирма не заявила, что я должна оседлать Дакара.
Пятью минутами позже какая‑то женщина, представившаяся профессиональным фотографом, отфотографировала нас с Ирмой на фоне лошадей (Ирма держала за узду свою кобылу, вручив мне в руки узду от Дакара, рядом с которым всё внутри меня переворачивалось), после чего мы ещё сделали пару удачных селфи и разошлись по сторонам – Ирма вскочила на свою лошадь, меня же перехватил “черноглазый ловелас”, судя по всему исполняющий роль инструктора, которого ранее Ирма вызвала специально для меня.
– Дункан Наварро, – улыбнулся белоснежной улыбкой парень, протянув мне свою мускулистую руку. Наварро, значит. Всё‑таки испанец.
– Таша Палмер, – невозмутимо произнесла я, но как только почувствовала разницу температур наших пожатых рук, поняла, что либо мой новый знакомый жжётся, либо температура моего тела приблизилась к температуре тающего льда.
– Переживаете? – ухмыльнулся парень, притянув к себе за узду Дакара.
– Нет, – не колебаясь решилась на откровенную ложь я.
– Зря. Я бы переживал, если бы мне пришлось взбираться на этого гиганта. Он целиком и полностью принадлежит своему хозяину. Кроме Риордана на нём никто никогда не восседал. Едва ли Дакар с лёгкостью позволит кому‑то другому сесть на свою спину… – встретившись с моими распахнутыми настежь глазами, Дункан остановился. Кажется, после его слов я побледнела минимум на два оттенка и, кажется, он осознал, что наговорил лишнего. – Не переживай, ведь я буду контролировать его, а не ты. Ты просто залезешь на коня, а я буду его водить по периметру загона. Окей? – более аккуратно проговорил он, словно пытаясь своим успокоительным тоном убаюкать во мне страх. Я же так давно не испытывала столь реальной, осязаемой боязни, что, пожалуй, это неожиданно всплывшее на поверхность моего естества чувство вскружило мне голову. Иначе как объяснить тот факт, что, в итоге, я, вместо того, чтобы попятиться назад, сделала шаг вперед?
…Всё закончилось так же быстро, как и началось. Дункан подсадил меня на коня, но не успела я ухватиться за узду, как Дакар встал на дыбы, что и послужило моему успешному полету через него.
Упав спиной на траву, я почувствовала, как из моих легких буквально выбился клок воздуха, после чего я сразу же ощутила резкую боль в правой лодыжке.
Отвлекшись на меня, Дункан выпустил из своих рук узду, и конь мгновенно отскочил от места своего преступления, пока я, лежа на спине, пыталась понять, все ли мои косточки цéлы.
– Ты как?!.. В порядке?!.. – затараторил мгновенно подскачивший ко мне мужчина. Не сводя взгляда с голубого неба, всё ещё боясь пошевелиться, чтобы ненароком не почувствовать боль где‑нибудь ещё кроме лодыжки, я приглушенно выдавила:
– Ты вообще инструктор или как?..
– Прости… Мой косяк… У тебя что‑нибудь болит? Давай, я помогу тебе встать…
Он аккуратно посадил меня на пятую точку, после чего я поняла, что забыла надеть шлем, отчего теперь шишка на моём затылке была обеспечена. Уж лучше бы я перчатки забыла напялить!..
Уже спустя десять минут я сидела на входе в одну из конюшен прикладывая лёд к затылку и дожидаясь, пока Дункан найдёт необходимую мазь для моей пострадавшей лодыжки. Мне повезло – никакого перелома или растяжения, просто незначительный ушиб, который, впрочем, всё‑таки заставит меня некоторое время прихрамывать на правую ногу.
– Вот, нашёл! – провозгласил Наварро, вернувшийся откуда‑то с огромным белым тюбиком в руках. – Но предупреждаю – вонять будет несусветно. Советую заранее заткнуть нос.
То ли от услышанного, то ли от того, что у меня затекла рука держать лёд на затылке, я тяжело выдохнула. Дункан же опустился на колено напротив моей вытянутой лодыжки. Перед этим он установил у меня отсутствие растяжения, благодаря чему у меня уже был снят носок.
Я не успела понять, что именно он намеревается сделать, как вдруг его горячие пальцы аккуратно коснулись моей холодной ноги. Я замерла, наблюдая за тем, как он аккуратно растирает мазь от моих пальцев до пятки и обратно. Наверное, обычно девушки в подобных ситуациях плавятся от смущения, но я не почувствовала ничего подобного. Абсолютно невозмутимым взглядом я начала рассматривать сидящего передо мной мужчину, словно пытаясь составить для себя более точный его портрет. Он был мускулистым, но до качка он немного не дотягивал, обладал определенной харизмой, но одновременно не мог сразить наповал одним только взглядом… А ещё он слишком сильно старался втереть в мою ногу мазь, и я не могла не заметить, что в какой‑то момент он просто начал поглаживать мою ступню кончиками своих горячих пальцев, словно пытаясь меня заставить томно выдохнуть. Сказать, что мне было неприятно, значит соврать, но и долго делать вид, будто я не замечаю его нежностей, я не смогла.
– Кхм… Пожалуй… Пожалуй уже достаточно, – не смогла ничего более убедительного выдать я, стараясь при этом не слишком резко выдёргивать свою ногу из горячих рук испанца.
– Ты смелая, – вдруг ухмыльнулся Дункан, чем, почему‑то, ввёл меня в замешательство.
