Объятые пламенем

Спустя три месяца после Джейсона/Джеймса у меня появился второй парень, и‑то я начала эти отношения лишь на фоне “ночного успеха” первого в своём списке мужчины. Естественно я старалась выбрать кандидата, с которым предположительно можно было бы начать “здоровые” отношения, как те, например, которые когда‑то продемонстрировали мне мои родители, но особенно сильно я не заморачивалась, так как подсознательно желала не самих отношений, а того, что с ними приходит по ночам. В итоге мой выбор вновь остановился на достаточно зрелом парне, который был старше меня на шесть лет. Главным его достоинством, зачастую являющимся единственным и достаточным для восемнадцатилетних девушек, была очевидная симпатичная внешность, бонусом к которой шёл его статус популярного ди‑джея среди студентов Мидлсекского университета, с которыми я тогда начала тусоваться на фоне общего интереса к искусству. В итоге эти отношения стали самыми короткими во всей моей последующей практике. Я хотела бы сказать, что дело было не в сексе, но дело было именно в нём. Не то чтобы ди‑джей плохо владел искусством ублажения женского тела, с этим вроде как всё было в порядке, просто он хотел этого чаще, чем того хотела я. В итоге я просто сказала ему, что мы расстаёмся, после чего он сделал несколько серьёзных попыток избежать нашего расставания, но мне уже было с ним не интересно.

Это были не только самые короткие отношения в моём списке, но и те самые, которые оборвать у меня получилось легче всего. Ещё тогда я отметила, что люди сильно приукрашивают страдания из‑за разрыва отношений – мне достаточно было просто выпить пару порций кофе на вынос и съесть сладкий пончик, чтобы больше не вспоминать о том, с кем ещё пару дней назад валялась под тонким одеялом в общежитии.

Вот так вот легко и просто – взять и вычеркнуть человека из своей жизни.

Я ещё не подозревала о том, что должно быть по‑другому, что у “здоровых” людей всё протекает иначе и что я действительно должна что‑то чувствовать из‑за разрыва отношений с человеком, с которым когда‑то делила своё тело, но заподозрила я это только после того, как рассталась с последним своим парнем, когда в измождённом состоянии опустилась на диван и наконец решила проанализировать, почему мне плевать.

Но до шестого парня было ещё далеко.

Спустя четыре месяца после ди‑джея, когда я достаточно отдохнула от тяготы отношений, на моём горизонте нарисовался симпатичный блондин с голубыми глазами. Мне тогда было уже девятнадцать. Будущий стюард, на тот момент пока ещё только студент, смог привлечь меня вопросом о том, не желаю ли я выпить за его счёт. Мы переспали в тот же вечер, и я не удивилась, сразу после этого получив от него предложение встречаться. К девятнадцати годам я уже уяснила, что красива ровно настолько, чтобы однажды увидевший меня голой мужчина хотел повторно, снова и снова раздевать меня.

Мы начали встречаться, но эти отношения продлились не намного дольше моих предыдущих – всего три месяца, два из которых были безоблачными и месяц откровенно напряжённым. Я как раз думала, как бросить его, когда удачно узнала о том, что он выкрал пароль от моего аккаунта в социальной сети и, как оказалось, на протяжении последнего месяца благополучно читал всю мою переписку. Естественно я была зла на него, настолько, что даже повысила голос, когда выставила его вон за дверь своей комнаты в студенческом кампусе. Затем последовала одна неделя цветов под дверью и ещё одна неделя его пьяных признаний в любви, после чего мне подвернулась отличная возможность сменить общежитие, чем я и воспользовалась. Блондин с голубыми глазами остался позади.

Следующий парень в моём списке был действительно хорошим. Поэтому мы и расстались.

Мне двадцать, ему двадцать два, я всё ещё студентка, он уже практикант‑стоматолог. Семь месяцев отношений, три из которых парень промучился из‑за моей холодности к его жизни вне моей постели. Пришлось ссылаться на занятость из‑за его практики и недостаток его внимания. Естественно это была ложь, в которую сложно было поверить даже с учётом того, что он действительно не мог уделять мне много времени, большую часть которого обитал на другом конце Лондона. Он был первым, кто предложил мне съехаться, на фоне чего я и начала планировать наше расстование. Впрочем, подобные вещи я никогда не планировала дольше пары суток – на следующий день после его громогласного предложения я сказала ему, что слишком занята на учёбе, а он слишком занят на практике, отчего нам не хватает внимания друг друга и так далее, и тому подобное…

Снова неделя бессмысленных звонков со стороны парня и один пьяный скандал, после которого его выгнали из кампуса, и наши отношения успешно остались позади.

 

…Мне уже двадцать один, ему двадцать четыре, я всё ещё учусь в университете, он работает инкасатором. На сей раз я не показывала новому парню дорогу в своё общежитие, интуитивно избегая возможных в будущем неприятностей.

Инкасатор имел свою двухкомнатную квартиру в Хакни*, был неплох в постели, однако был в ней чрезмерно эмоциональным, что определённо привело бы меня к глухоте, не порви я с ним уже спустя четыре месяца отношений, сразу после того, как он предложил мне пригласить в нашу “весёлую” компанию третьего лишнего (желающим оказался его сосед по лестничной площадке афроамериканского происхождения), (*Хакни – один из 32 лондонских боро, находится во внутреннем Лондоне в северо‑восточной части города, неофициально носящей название Ист‑Энд). После того, как в ответ на его предложение я послала его в задницу, он ещё месяц таскался за мной, каким‑то образом вычислив университет, в котором я училась, пока я не попросила пару шатающихся за мной по пятам знакомых парней с соседнего факультета отвадить от меня этого придурка. Трио, о котором мечтал инкасатор, в итоге всё‑таки состоялось, но без моего участия – парни обменялись лёгкими шлепками по лицу, после чего явно стали считать себя настоящими мужиками, и, с розовыми щеками, разошлись в разные стороны.

После гиперэмоционального инкасатора мне захотелось отдохнуть от парней, и я отдохнула. Ровно семь месяцев. А потом в моём нездоровом списке появился шестой, самый хреновый парень. Его звали Картер Бишоп.

 

Глава 2.

 

 

Мне всё ещё двадцать один, я уже совмещаю учёбу с работой в издательстве, Картеру Бишопу двадцать пять и он успешный нападающий сборной Лондона по баскетболу. Он пытался ухаживать за мной неделю, но у него это плохо получалось, да и мне это было особо без надобности. Мы переспали в отеле, затем ещё раз и ещё раз. Картер сделал неплохую карьеру баскетболиста, так что денег у него хватало, чтобы два‑три раза в неделю снимать для нас номер в трехзвёздочном отеле. Он был первым парнем, который не выпрашивал у меня чрезмерных чувств, на которые я не была способна, и не проявлял особых знаков внимания в виде назойливо пахучих букетов цветов или других неожиданных мелких подарков, которые я обычно ненавидела всем сердцем, не зная куда деть слащавые серьги в виде морских звёзд или чашку с именем моего текущего парня, чтобы этого никто никогда не увидел.

Картер с самого начала был жёстким, а я, как и всегда, твёрдой. Подобное сочетание характеров в итоге стало неплохой основой для достаточно продолжительных отношений, которые в общем счёте продлились рекордное для меня время – целых четырнадцать месяцев. Из них два месяца мы жили вместе – месяц до его предложения мне руки и сердца, и месяц после.