Объятые пламенем

– Не обижайся, но Миша больше похожа на Стеллу, чем ты, – максимально непредсказуемо начала Пандора. – Ты копия своего отца. Видела, как ты сдвигаешь брови? Он с этими же бровями весь вечер сегодня на диване со своими внучками просидел… Когда твой отец влюбился в мою дочь, он ходил с таким же выражением лица, которое сейчас примеряешь ты. Впервые я это заметила, когда Стелла, познакомив нас, заболталась с официантом в ресторанчике, в котором мы провели большую часть того чудесного вечера. Ты бы видела, как молодой Родерик супился, наблюдая за моей красавицей‑дочкой! Увидев это выражение лица однажды – не забудешь его никогда! Как только он сдвинул свои умопомрачительные брови, я сразу поняла, почему Стелла влюбилась в этого парня и что здесь замешана любовь невероятной силы…

– К чему ты клонишь? – покосилась взглядом на собеседницу я.

– Ни к чему. Просто и без того ледяная, ты весь вечер ходишь со сдвинутыми бровями. Такое серьёзное выражение лица… – Пандора выдохнула. – В случае с твоим отцом, а значит и с тобой тоже, дорогая, это может означать лишь одно. Серьёзное выражение лица… – на сей раз она сделала глубокий вдох. – Серьёзные отношения, это хорошо, – неожиданно одобрительно кивнула головой она, встряхнув своими белоснежными локонами, граница которых пролегала ровно у её идеально ровного подбородка.

– Ты ошибаешься, – ещё сильнее сдвинула брови я. – У меня нет никаких серьёзных отношений.

– А зря. Тебе пора бы уже и задуматься о серьёзных отношениях.

– Что значит “пора”? – продолжая супиться, решила уточнить я. – Мне что, глубоко за сорок?

– Тебе уже двадцать три, деточка, а ты всё ещё ни разу даже не попыталась завести серьёзные отношения с мужчиной. Пени сегодня исполнилось двадцать восемь, а у неё уже есть муж, дочь, сын, кот, попугай, в конце концов дом с двухместным гаражом, в котором стоит блестящий автомобиль… Кстати, Пени уже в двадцать два впервые стала матерью.

– Ей двадцать три исполнилось за два дня до рождения Рейчел, – напомнила я.

– И тем не менее. Бери пример со старшей сестры.

– Миша мне тоже старшая сестра, может быть мне стоит взять с неё пример, м? – машинально затянулась сигаретой я. – Начать нюхать клей?.. Или взять к примеру Энтони. Как тебе идея с порновидеоблогом? Купишь мне видеокамеру?

– Прекрати паясничать, мисс – разочарованно выдохнула Пандора. – Кстати, ты наверняка не в курсе того, что Энтони, то есть Фабулус, как он теперь себя называет, вызвал вокруг своей персоны новую волну ажиотажа. Он теперь в Лондоне на пике популярности своего грязного бизнеса. Ни за что не догадаешься, с чем это связано.

– Уволь меня от подробностей, – затянувшись в последний раз и выбросив почти до конца выкуренный окурок в стоящий у тротуара пустой мусорный бак, выдавила я. – Знать ничего об этом не желаю, – я говорила в первую очередь о Фабулусе, а не о подробностях его необъяснимой и потому едва ли не мистической популярности в Лондоне.

Пандора замолчала. Мы прошли ещё пятнадцать метров, когда она всё же решила повторно возобновить наше общение:

– Так что это за парень?

– Какой парень? – непонимающе посмотрела на шагающую рядом женщину я.

– Тот, с которым ты встречаешься.

– Я ни с кем не встречаюсь, – вновь сдвинула брови я.

– Дариан Риордан, – неожиданной молнией из двух слов поразила меня прямо в мозг Пандора. Услышав это имя, я, словно контуженная, мгновенно остановилась на месте.

– Откуда ты знаешь?.. – не скрывая беспокойства, я взглянула на собеседницу, которая, из‑за высоких шпилек, с которыми она по жизни не расставалась, была выше меня на пару сантиметров. Голубые глаза Пандоры, такие похожие на глаза моей мамы, округлились, и я поняла, что сейчас она начнёт оправдываться.

– Мне никто ничего не говорил… Просто твои подруги, Коко и девушка с огненными волосами, обсуждали что‑то между собой на вечеринке у Пени, и я подслушала это имя…

Вот так за какие‑то пять секунд у Нат и Коко появились крупные проблемы на этот вечер.

Отвернувшись от Пандоры, я продолжила свой путь дальше. Цоканье её шпилек, вторя моим шагам, сразу же продолжило разрывать морозный воздух.

– Дариан Риордан, – причмокнув, повторила громкоговорящее имя Пандора, и меня в очередной раз передернуло от звучания знакомого “словосочетания” из уст своей моложавой бабушки. – Какое яркое имя. Он, случайно, никак не связан с сетью ювелирных салонов RioR? Владелец этого многомиллионного бизнеса тоже носит фамилию Риордан. Однажды, в годы своей молодости, на одном из модных Лондонских показов я вскользь пересекалась с Тристаном Риорданом. В тот вечер я приобрела чудесное колье от RioR… Как же давно это было! Кажется, будто целая вечность прошла… Спустя десятилетие после нашей первой и единственной встречи Тристан, ещё полный жизненных сил мужчина, трагически погиб вместе со своей второй женой, которая, если я не ошибаюсь, была ещё совсем молодой – младше своего супруга на целых двенадцать лет. Должно быть ей ещё и тридцати лет в тот год не исполнилось… Кажется, миллионер оставил всё своё имущество и бизнес несовершеннолетнему сыну от первого его брака. Я толком не интересовалась всей этой трагической историей, так что я говорю лишь то, что мне известно из прессы, в те времена едва ли не из каждого утюга жужжащей об этой драме, – Пандора сжато выдохнула. – Риордан‑Риордан… Какая громкая фамилия. Твой Дариан точно не родственник владельцев RioR?

– Во‑первых – он не мой, а во‑вторых – нет, он им никакой не родственник, – не раздумывая солгала собеседнице я. Но… Сделала ли я это только что единожды?.. Ведь не дважды?..

– Жаль. Попадись мне хотя бы троюродный брат внучатого племянника Тристана Риордана, я бы его ни за что не упустила.

– Ты человек больших денег, – заметила я.

– Который к старости остался без этих самых больших денег, – с иронией, криво усмехнулась Пандора, после чего продолжила уже с заметной горечью. – Ах, Таша, какое же это всё‑таки наказание, бóльшую часть жизни провести в роскоши, чтобы в старости иметь возможность оплатить себе лишь пару бутылок второсортного виски и бешенные коммунальные услуги! Хуже только потерять сразу двух единственных детей…

Не поворачивая головы, я кинула на Пандору косой взгляд, но тут же его отвела. Она не жаловалась – она рассказывала. Рассказывала о той боли, которая, словно гром среди ясного неба, настигла её на шестом десятке её в буквальном смысле блестящей жизни, и с которой ей пришлось встречать свой тяжёлый, седьмой десяток неожиданно одинокого существования. Я хотела ей сказать, чтобы она не расстраивалась, ведь у неё есть мы, но я ненавидела лгать, особенно когда речь заходила о таких серьёзных вещах, как одиночество, поэтому просто промолчала. Ведь на самом деле у этой состарившейся, но всё ещё не утратившей подаренный ей судьбой или природой блеск женщины не осталось никого. Как и у меня, хотя я и была на пять десятков лет младше неё.

Пандора была права, ставя мне в пример именно Пени. Ведь Пени была единственным представителем нашей семьи, которому повезло ровно настолько, насколько не повезло каждому из нас.

 

Глава 15.