Очередь за счастьем

– Игоря Сергеевича будьте любезны.

– Кого? – искренне удивилась взявшая трубку девушка.

– Игоря Сергеевича Ковалева, – Вероника понимала, что девушка у телефона, скорее всего, в такое время дремала, и поэтому терпеливо объяснила, – он сегодня дежурит… кажется.

– Что вы! Сегодня дежурит Анна Дмитриевна, а Игорь Сергеевич будет дежурить только в понедельник.

– Вы ничего не путаете, девушка? – Вероника хотела заплакать, но почему‑то сил не было. – Вы уверены, что он не дежурит?

– Конечно, – девушка зевнула, – а кто его спрашивает?

– Извините, – прошептала Вероника и положила трубку. «Ну что, полегчало?! Дура какая, честное слово! Мазохистка несчастная!»

Где‑то в глубине организма появилась и стала медленно нарастать, заполняя собой все вокруг, странная боль, от которой становилось трудно дышать. Вероника попробовала несколько раз глубоко вдохнуть, но у нее вырвались только какие‑то судорожные всхлипы. Поняв, что сейчас самое главное – снова научиться дышать, она попыталась выпрямиться, ровно сесть в кресле и выровнять дыхание. Через несколько минут ей это удалось, и окружающие ее предметы снова приобрели четкость. Сердце тоже перестало колотиться в бешеном темпе, и поэтому, когда телефон снова ожил, Вероника смогла взять трубку и хрипло сказать «алло». Это потребовало столько усилий, что спина мгновенно покрылась холодным потом, но от Настиного довольного голоса у Вероники словно открылось второе дыхание.

– Ну, подруга, и что же ты решила? – Настя говорила спокойно, хотя и слегка напряженно.

– Насчет чего? – Вероника мысленно удивилась, что ее голос практически не дрожит, а звучит ровно и почти естественно.

– Что делать‑то будем? Как мужика делить станем?

– А чего нам его делить? – Вероника говорила, почти не думая, что надо говорить, слова откуда‑то брались сами, и сами же в нужном порядке выстраивались. И получалась, как ни странно, нормальная фраза. Ну надо же, как бывает‑то! – Мне ему вещи собрать, или он сам напряжётся?

– А мне все равно! Как хочешь. С ним решай этот вопрос, – Настя еще что‑то сказала, а потом в трубке раздался голос Игоря.

– Вероничка, нам надо поговорить.

– О чем?! – искренне удивилась Вероника. – Мне кажется, говорить нам совершенно не о чем.

– Ну зачем ты так? Я скоро приеду, и мы всё обсудим, ладно? – Игорь говорил ровным деловым тоном, словно обсуждал повседневные, слегка поднадоевшие дела.

– Ты вещи сам соберешь, или мне? – Вероника говорила и сама удивлялась, что в принципе может говорить.

– Знаешь, наверное, лучше ты… – Игорь вздохнул. – Нехорошо как‑то получилось, не по‑людски.

– Да уж чего там… Дело, как говорится, житейское. Ты мне только скажи, – тут Вероникин голос все же дрогнул, – ты действительно спишь с ней уже полтора года?

– Да даже, наверное, больше… Я не могу тебе объяснить, как все получилось… – Игорь замялся, а потом вздохнул, – знаешь, я сам никогда бы не рискнул тебе все рассказать. Но Настя решила, что так будет честнее. Ведь правда, так честнее?

– Ты хочешь, чтобы я вместе с вами порадовалась за вашу честность, что ли ?! ‑Веронику преследовало ощущение, что она наблюдает со стороны какой‑то спектакль в театре абсурда, потому что в ее стабильной, налаженной жизни такого бредового разговора просто никогда не могло бы произойти. Это не она. Это сон. Вернее, кошмар. Она проснется, и все снова встанет на свои места. «Не встанет, и ты сама это прекрасно понимаешь, не прячь голову в песок, ты же не страус!» «Я не страус, я курица!» – зло ответила Вероника не вовремя встрявшему голосу.

– Да нет, – Игорь явно не знал, как закончить разговор. – Ну, пока? Я приеду. Вечером, наверное.

Вероника положила трубку, не дожидаясь, скажет ли муж что‑нибудь еще. Подойдя к зеркалу, она внимательно посмотрела на свое отражение, повернулась одним боком, потом другим, не нашла никаких явных дефектов, удивленно покачала головой и снова обессиленно упала в кресло.

Когда примерно через час раздался очередной телефонный звонок, Вероника даже не шевельнулась, решив, что у нее просто нет сил разговаривать ни с Настей, ни с мужем. Телефонная трель не смолкала, и Вероника уже поднялась, чтобы отключить телефон, но почему‑то, непонятно из каких соображений, все же посмотрела на дисплей, хотя из‑за откуда‑то неожиданно набежавших слёз не смогла рассмотреть, кто именно звонит . Когда же она, сняв трубу, услышала взволнованный Наташкин голос, то вдруг поняла, что больше не может в одиночку переживать случившееся, что ей просто жизненно необходим кто‑то, с кем она сможет поговорить. Как в американских фильмах, когда героиня или герой с надрывом предлагают: «Хочешь поговорить об этом?» Как правило, никто не хочет, но все говорят. Но сейчас Веронике действительно нужно было поделиться с кем‑то, нужен был хоть кто‑то, кто спокойно выслушает. И желательно поговорить не с внутренним голосом, а с живым, нормально мыслящим человеком. С Наташкой, например.

– Вероника, ты меня слышишь?! – Наталья говорила торопливо, словно опасаясь, что Ника бросит трубку. – Я все знаю…

– Откуда? – вяло спросила Вероника.

– Эта стерва мне уже тоже позвонила, – Наталья пробормотала что‑то еще, но Вероника не расслышала и могла только предположить, что это были слова, адресованные Насте, но воспитанная Наташка не стала произносить их громко.

– Да? И что она тебе сказала?

– Что она… – Наташка неожиданно запнулась, явно не зная, как сказать. – Что она и Игорь…

– Что она уже почти два года спит с ним? – Вероника удивилась, как легко дались ей эти слова. – Или есть еще какие‑нибудь интересные сведения?

– А этих «интересных сведений» тебе что ли мало?! – изумилась Наташка.

– О‑о‑о! Мне этих сведений – по самое не могу! – Вероника вздохнула и тихонько всхлипнула. – Наташ, что мне делать? Ну вот что мне теперь делать?

– Я к тебе сейчас приеду, хочешь?

– Сейчас не надо, – Вероника вдруг опомнилась и решительно замотала головой, как будто подруга могла ее видеть, – завтра приезжай, когда он уйдет уже. А то мне еще вещи ему собрать надо. Наверное, постирать кое‑что придется… «Да, просто разговоры нам уже не помогут, тут специалист нужен. Психолог… или даже психиатр.»

– Постирать?! Слушай, ты в своем уме вообще?! Постирает она ему! Вероника, ты в себя‑то приди!

– Не могу… – Вероника уже несколько минут пристально рассматривала пятнышко на подлокотнике кресла и никак не могла от него оторваться.

– Не может она! Надо! – Наташка пыталась как‑то расшевелить начинающую впадать в ступор Веронику. – Я же смогла!

– Ты – другое дело, – Вероника продолжала как загипнотизированная смотреть на темную точку, почти незаметную на фоне обивки, – ты сильная, ты все сама можешь.

– Ага, сильная, – Наталья вдруг всхлипнула, – как же! Выжить надо было, вот и стала сильная. И ты станешь.