Один год жизни

– Гуляешь с нянькой, – ухмыльнулся незнакомый мальчишка, и я сразу поняла, что он не является другом Мартина.

– Она мне не нянька, – взъерошился Мартин, – она всего лишь прислуга брата.

– Нет, я слышал как ты называл её нянькой и тупицей, – не отставал мальчишка и я поняла, что намечается стычка. В этот момент, боковым зрением я заметила, что Роланд уже сдвинулся в нашу сторону.

– Так Вы нянька или тупица? – дерзко обратился ко мне незнакомый мальчишка и сразу же добавил. – Пожалуй, и то, и другое. Только тупица может подтирать сопли детям.

– Не называй её тупицей! – буквально взъелся Мартин, что было для меня неожиданным поворотом. Видимо у моего подопечного было ярко выражено чувство собственности, отчего он всерьез считал, что тупицей меня вправе называть только он один и никто больше. Ну, разве что еще его брат. Ведь Мартин был от него без ума и наверняка бы пришел в восторг, если бы старшенький воспользовался его словечком в мою сторону.

– Мартин, пошли отсюда, – начала оттаскивать мальчика за левую руку я, боковым зрением видя, что Роланд не успеет дойти до нас до начала намечающейся стычки.

– Тебя тащат, как теленка, – задался смехом рыжий. В этот момент Мартин не выдержал и, вырвав свою руку из моей хватки, подошел к обидчику впритык.

– Твоя мама – бывшая стриптизерша, – обратившись к задире, вдруг выдал мой подопечный, заставив меня буквально застыть на месте. От злости у оппонента в секунду лицо залилось краской. Роланд был всё еще далеко, но уже наверняка начинал подозревать неладное. Оценивая сложившуюся критическую ситуацию, я краем уха услышала за своей спиной мотор автомобиля, приближающегося к нам на слишком большой для Б***‑стрит скорости, отчего по моему телу пробежали мурашки (или они пробежали из‑за сверкнувшего взгляда хулигана). Неожиданно обидчик Мартина прокричал:

– Бургес, фас!

Сначала я не поняла значения его слов, пока не увидела мчащегося из палисадника прямо на Мартина, огромного черного добермана. В последнюю секунду, когда собака чуть не вцепилась в бедро моего подопечного, я успела сунуть свою ногу между псом и мальчиком, и в итоге пес вгрызся в мою многострадальную, правую ногу. Я еще не успела осознать боль, когда разозлившийся рыжий мальчишка громко прокричал “тупица!” и изо всех сил врезался мне в живот. Только в этот момент собака выпустила меня из своей хватки, отчего я сразу же почувствовала острую боль в правой голени, после чего поняла, что падаю навзничь. Через растрепанные волосы я заметила, что Роланд Олдридж бежит в нашу сторону, как вдруг нечто справа от меня издало дикий скрежет, после чего нечто твердое ударилось в мой правый бок. Кажется, меня что‑то оттолкнуло вперед, после чего я трижды перекатилась по асфальту. Последнее, что я видела – бампер красного шевроле.

 

Глава 18

 

 

Я проснулась в неприятно ярко освещенном помещении и сразу же услышала знакомый голос:

– Неваляшка очнулась.

Уже спустя секунду, я увидела над собой рассерженное лицо Мартина:

– Ты не могла не вмешиваться, да? Теперь все будут считать меня трусом, и всё из‑за глупости няньки!

У меня в голове звенела какая‑то отскочившая от мозга пружинка, а во рту стоял металлический привкус крови – кажется, я прикусила щеку. Я почти сразу попыталась встать, но с ужасом поняла, что не могу свободно пошевелить шеей. От страха у меня округлились глаза, и как раз в этот момент надо мной возник Рик.

– Не шевелись, лежи тихо.

– Что со мной произошло? – хриплым голосом, испуганно спросила я, совершенно не в силах ничего вспомнить.

– Сын популярной бизнесвумен в сфере порнографии, натравил на тебя собаку, после чего вытолкнул на проезжую часть, где его мать успешно протаранила тебя своим автомобилем. Так как скорость машины была относительно небольшой, на тебе всего лишь несколько ушибов и ссадин, которые в основном пришлись на правую сторону – сторону столкновения с машиной. Врачи говорят, что ты родилась в рубашке, однако тебе всё равно придется проходить несколько дней с шейным бандажом. Еще доберман немного прикусил твою ногу, но рана, по идее, должна быстро затянуться и шрамов, вроде как, не должно остаться. Про легкое сотрясение мозга я уже говорил?

Без посторонней помощи, я смогла сесть на кушетке и, наконец, ощупать своё тело. Только теперь я поняла, что нахожусь в больнице. Правая сторона моего тела и вправду болела сильнее левой, но благодаря одежде на моей коже почти не осталось царапин. Определенный участок голени, в которую вгрызся доберман, был перемотан белоснежным бинтом и ныл не меньше, чем остальное тело. Самым неприятным из всего оказался шейный воротник. Он буквально контролировал мои движения, самостоятельно решая, с какого именно ракурса я буду смотреть на этот мир. Хорошо хоть лицо не пострадало – лишь на правом виске был едва заметный, уже обработанный ушиб, и на нижней губе справа образовался кровоподтек средних размеров, который наверняка будет проходить дольше остальных царапин.

Осмотрев себя с ног до головы, я, наконец, огляделась вокруг – небольшая больничная палата, с режущим глаза белым светом, исходящим от неоновых ламп.

Рик вышел за врачом, поэтому сейчас я была наедине с Мартином.

– Как я здесь оказалась? – нахмурилась я, снова заговорив с легкой хрипотцой в голосе.

– Брат тебя дотащил, – брезгливо сморщил нос Мартин. – Пока он укладывал твою тушку на заднее сиденье автомобиля, который тебя же и сбил, стриптизерша бегала вокруг нас на своих десятисантиметровых шпильках и что‑то страстно причитала. Она довезла нас до больницы, после чего Роланд снова возился с твоим бессознательным телом, стараясь не задеть твоей тупой башкой ни одного косяка в этой поликлинике.

Закрыв глаза, я представила, как Олдридж тащит меня до ближайшей кушетки, и сразу же поморщилась. Зрелище и вправду было неприятным – растрёпанные волосы, кровь, стекающая от виска до подбородка, висящие в разные стороны руки. Наверное, ему теперь придется сутки обрабатываться от, въевшегося в его ароматное тело, дешевого запаха меня.

Спустя минуту, вслед за Риком в палату вошел доктор. Он аккуратными движениями осмотрел мои ребра и лицо, проверил зрачковый рефлекс, подвижность суставов и пришел к выводу, что я вполне могу находиться на домашнем лечении, после чего выписал мне больничный лист на неделю.

– Неделю без те‑ебя‑а‑а, – хитро ухмыльнулась я Мартину, на что он раздраженно хмыкнул.

На выходе из больницы нас уже ожидал Джонатан. Рик сказал ему, что самостоятельно отвезет меня домой, поэтому в автомобиль Джонатана сел только Мартин. Я хотела возразить Рику, чтобы лишний раз не напрягать его, но он был настойчивее моего папы, когда тот жаждал посмотреть скачки. Уже подъезжая к дому, я представила, что именно сейчас начнется, и закрыла глаза от предвкушения: бабушка с дедом примутся глотать настойку из валерианы, отец начнет говорить слово “хрень” и дети весело будут за ним повторять, пока не начнут тыкать в мои самые больные места пальцами, мама примется причитать, Эмилия будет рассуждать о моей неуклюжести, а Тэмми либо впадет в панику, либо уйдет в себя от испуга. Да, пожалуй, только поведение Тэмми для меня было не очевидным.

– Я доведу тебя до дома, – констатировал Рик и, прежде чем я успела отказаться, он уже открывал мне дверцу.