Охота на жену
– Не заливай мне, киса. Знаю я, кто такой Пётр Мышкин. Несите давайте бабки. Не принесёте завтра – я попрошу два миллиона. Или три. И никуда вы не денетесь, один хрен придётся раскошелиться. Иначе папашу твоего посадят, к бабке не ходи. Так что тащи сюда лям, пока ещё я добрый.
Мне снова приходится совершить усилие над собой, чтобы суметь продолжить диалог.
– Как я могу быть уверена, что если заплачу вам, вы сдержите своё обещание? Вдруг вы всё равно захотите посадить папу? – интересуюсь я, пытаясь выглядеть максимально спокойной, хотя внутри бушует ураган.
– Гена Попов – человек слова, киса, – скрипит своим отвратительным голосом он. Выглядя при этом до тошноты довольным. Будто я уже вручила ему миллион. – Принесёшь бабки, я ментам скажу, что сам виноват. Что мне тупо жить надоело, решил руки на себя наложить. И претензий к твоему папаше не имею.
– Хорошо, – напряженно киваю я. – Но так быстро денег мне не найти. Нужно будет подождать какое‑то время…
– Ты чё, меня за лоха держишь, киса? – грубо перебивает Геннадий. – Бабки я жду до завтра. Потом будет два миллиона. Поняла?
Прикрываю на секунду глаза и медленно выдыхаю. Внутри бурлит злость. Хочется броситься на этого Геннадия с кулаками и выцарапать ему глаза. И травмы его уже ни капли жалости во мне не вызывают.
Но я заставляю себя выдохнуть. Запереть свои эмоции на засов. И попросить:
– Пожалуйста…
– Ну раз ты так просишь, киса… Я могу и уступить тебе. Подожду чуток подольше. Только сделай мне что‑то приятное. Ты такая свежая и аппетитная. Порадуй старика.
Не могу сдержаться, и моё лицо перекашивает от омерзения.
Разворачиваюсь и ухожу прочь.
Чувствую себя так, будто меня только что окунули в грязь по самую макушку.
Зато теперь я понимаю, почему отец даже не рассматривает возможность заплатить этому Попову. Он презирает подобных личностей. И лучше сядет в тюрьму, чем пойдёт на поводу у кого‑то подобного. Для него это дело чести.
Теперь я почти уверена, что Гена Попов бросился под колёса папе не случайно. Да не почти, а уверена. Возможно, это заранее спланированная акция. Я слышала о таком. Но чёрт… Насколько же аморальной личностью нужно быть, чтобы творить подобное!
Или больным на всю голову… Ведь покалечился как. А мог и вообще умереть. И тогда бы папу точно посадили…
Меня бросает в холодный пот от этой мысли. А ведь угроза вполне реальна. Отца и правда могут посадить.
Он не вынесет такого унижения. Просто не переживёт.
Но и надеяться на то, что суд чудесным образом признает папу невиновным, глупо.
Хоть и противно это, и неправильно, но я не вижу иного выхода, как засунуть свою гордость подальше и заплатить Геннадию самой. А папа пусть думает, что у Попова внезапно проснулась совесть.
Других вариантов, которые не ударят по нашей семье, просто нет.
Осталось только придумать, где мне до завтра найти миллион.
10. Не сошла ли я с ума?
Единственный вариант, который приходит в голову – кредит.
Из больницы еду сразу в банк. Но там мне сообщают, что максимальная сумма, которую они готовы мне дать – это сто восемьдесят тысяч.
– Я ничего не понимаю, почему так мало? – раздражённо спрашиваю я.
– У вас отсутствует кредитная история, но зато есть нагрузка в виде кредитной карты, – любезно поясняет сотрудница банка, – исходя из этого, а так же из размера вашей заработной платы, большую сумму банк может предложить только под залог недвижимости.
– А причём тут кредитная карта, я же ещё не снимала с неё деньги?
– Это не имеет значения, наличие кредитной карты банк рассматривает как риск. Ведь вы в любой момент можете снять с неё все деньги.
– А если я её закрою?
– Для этого вам необходимо написать заявление, мы отправим его в головной офис, и через несколько дней можно будет попробовать повторно подать заявку на кредит. Но я не могу вам сказать, насколько увеличится в итоге сумма. Скорее всего, разница будет несущественная, – признаётся менеджер, глядя на меня сожалением и неловко поджимая губы.
– Хорошо, я поняла, спасибо, – потерянно отвечаю я.
Встаю из‑за стола и отправляюсь на выход. Девушка ещё что‑то говорит мне вдогонку, но я уже не слушаю её. Просто ухожу.
Поравнявшись с отделом по обслуживанию юридических лиц, замираю на секунду. Накрывает воспоминанием, как мы столкнулись на этом самом месте с Сергеем.
И сердце тоскливо сжимается в груди. Даже сильнее, чем прежде.
Для Сергея, наверное, сумма в миллион – не проблема. Раз уж он покупает рестораны. И дорогущие машины в качестве эксперимента.
Может, мне позвонить ему и попросить в долг?
А что, отличный предлог, чтобы еще раз увидеться… Ведь мне, чёрт, так хочется ещё раз с ним увидеться! Я, видимо, та ещё мазохистка…
В голове даже сами собой начинают придумываться фразы, которые я могла бы озвучить ему.
«Я бы никогда не обратилась к тебе, но у меня безвыходная ситуация»…
Или:
«Я буду очень благодарна, если ты мне поможешь»…
А вдруг он действительно возьмёт и поможет?
Тогда, наверное, я бы могла простить ему…
Столько лет прошло, вдруг он изменился? Вдруг сожалеет о том, что сделал, просто не в силах об этом сказать?
Если Сергей мне поможет, просто возьмёт и бескорыстно поможет, по‑рыцарски, как настоящий мужчина, тогда… я ведь излечусь. Эта невыносимая обида на него наконец пройдёт. Перестанет отравлять мне жизнь. И я прощу его.
Безумная идея о звонке Серёже настолько завладевает моим рассудком, что даже беспокойство о проблемах отца отходит на второй план.
Покинув банк, дохожу до сквера и усаживаюсь на первую попавшуюся свободную лавочку. Достаю из сумки телефон.
Номер Сергея я не сохраняла. Но он всё ещё висит в истории исходящих звонков. Я честно собиралась его оттуда удалить, но почему‑то так до сих пор и не сделала этого.
И сейчас ничто не мешает мне взять и позвонить. Попросить помощи.
