Опасная девочка миллиардера
Женя, не сходи с ума, пожалуйста, не сходи!
– Я… мне нужно пройти, – сглатываю, – пожалуйста, пропустите.
Знобит. Сильно. Могу думать только о том, что хочу большего.
– Не волнуйся. Я закрыл дверь на замок и нам никто не помешает. Ты ведь специально сделала это? Уронила бокал? Хотела, чтобы мы остались наедине.
О боже, так вот, о чем он подумал?!! А последняя фраза даже не вопрос, утверждение.
Он решил, что я специально заманила нас сюда, чтобы заняться с ним… О, боже!
Но возразить ему, сказать, что он все неправильно понял, не хватает сил. Я словно кролик перед удавом, не могу ни пошевелиться, ни оттолкнуть.
Одна из его ладоней ложиться на стену на уровне моей головы, вторая тянется к моему лицу. Пальцы касаются волос и заправляют выбившуюся прядь за ухо.
– Меня тянуло к тебе тогда, тянет и сейчас, – произносит Бергман хрипло и мое тело тут же отзывается сладкой дрожью. Я снова попадаю под гипноз его голоса.
Непроизвольно прикрываю глаза и подаюсь навстречу.
Его пальцы продолжают блуждать по моему лицу. Осторожно касаются щеки. Очерчивают овал лица, спускаются к шее.
– Будь ты Юля, как представлялась в прошлый раз, или Женя. Неважно. Несмотря на то, что я знаю, что ты из себя представляешь. Маленькая мошенница, которая придумала беременность от меня и хотела получить мои деньги.
– Что?
Резко распахиваю глаза и пытаюсь отстраниться.
Он не дает.
Зажимает между стеной и своим телом.
Но от его последних слов весь романтический флер слетает, и я снова могу рассуждать здраво.
– Немедленно отпустите! – чеканю.
– Что не так, Женя? Ты ведь на все пойдешь ради денег. В прошлый раз я заключил с твоей фирмой, или фирмой сестры, неважно, хороший контракт в благодарность за ночь со мной. Ты же в надежде на это согласилась так быстро? Но потом тебе показалось, что этого мало. Придумала историю с беременностью от меня. И опять получила, что хотела, можно сказать, бонусом. Я перевел тебе круглую сумму на аборт. Не люблю мелочиться. Или беременность была выдуманной? Неважно, ты в любом случае получила эти деньги.
От его слов кровь стынет в жилах. Что он такое говорит? Спала с ним в надежде на контракт для Юлькиной фирмы? Получила круглую сумму на аборт? О чем он вообще???
– Что?!!
Повторяюсь. Но, кажется, это единственное, на что я сейчас способна. Хочется сказать многое, но слова буквально застревают в горле.
От негодования и возмущения виски начинает сдавливать тупая боль.
Бергман же продолжает, не давая опомнится.
– А в этот раз… вижу ты хорошо поднялась за то время, что мы не виделись. По‑видимому ставки возрастут.
– Пустите!
Упираюсь руками в его грудь, пытаюсь отодвинуть от себя горячее мужское тело. Я еще очень хочется зажать уши, чтобы не слышать того отвратительного бреда, что он несет.
– Кто обучал? Или речь писал кто‑то другой, а ты только озвучивала? Снова вместо кого‑то. Впрочем, это не так важно. Сколько ты хочешь? Уверен, мы договоримся, потому что ты привлекаешь очень сильно. Пока не могу понять, в чем секрет. Скажи, что ты хочешь, и мы найдем вариант, который устроит обоих.
Его ладони вдруг оказываются на моих бедрах. Неужели, он планирует прямо здесь? Перед своим выступлением? Всего лишь в десятках метров от гудящей толпы!
– Немедленно отпустите и отойдите от меня! И никогда, никогда больше не приближайтесь!
Собираю все свои силы и отталкиваю мужчину от себя.
Бросаюсь к двери.
Он сказал, что заперто, но слава богу ключа не требуется, просто такая конструкция замка.
Быстро открываю сначала замок, потом и дверь.
Теперь, когда я уверена, что в любой момент смогу выйти, вновь поворачиваюсь к Бергману.
Он смотрит на меня. Не приближается, но и не скрывает, что зол.
Надменный, пронизывающий до дрожи взгляд из‑под полуопущенных век. Тяжелое дыхание. Агрессия, исходящая от него, чувствуется даже с расстояния и снова вызывает сходство с хищником.
Сейчас он мало похож на того уравновешенного мужчину, каким все его знают.
– Не хочу иметь с вами ничего общего, – цежу, – вам ясно? Никогда, больше никогда не приближайтесь ко мне! И… катитесь со своими предложениями куда подальше!
Мне хочется говорить спокойно и уверенно. С достоинством. Чтобы он понял, как чудовищно ошибается в отношении меня. Я рада, что в какой‑то мере это мне удается.
– Вы – последний, с кем бы я хотела не то, что… переспать, а даже… разговаривать. Даже просто находиться в одном помещении или одной компании. Вы мне противны и отвратительны. Вам ясно? Поэтому переключите свое внимание на кого‑нибудь другого и избавьте меня от вашего… назойливого присутствия. Желательно, раз и навсегда! Вам ясно?
Он молчит.
Я не собираюсь дожидаться, что он ответит. Разворачиваюсь, выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь.
Быстро иду по коридору, высоко подняв голову и выпрямив спину.
Как же гадко на душе. Унизительно. За что? Почему мое тело ведет себя так предательски? Это не честно! Почему он думает про меня ТАК?
Вылетаю в зал и тут же сталкиваюсь со Светланой.
– Женечка, все в порядке? На тебе лица нет.
Ее глаза впиваются и сканируют. Надеюсь, она не столь догадлива, как может показаться. Несмотря на то, что мы с ней в отличных отношения, я опасаюсь сказать что‑то лишнее. Когда дело касается Бергмана, женщины вокруг меняются неузнаваемо, так что всегда можно ждать удара в спину. Как это сделала Юля.
Если уж родная сестра не устояла и ради него разрушила нашу дружбу, что говорить про других.
– Не в порядке, – отвечаю и вздыхаю так, будто сильно огорчена.
– Костюм не отстирывается, представляешь? Отдала за него почти целое состояние и такая неприятность. Должно быть вино и правда натуральное. Хорошо, что выступление позади. Куда мне теперь в таком виде? Поеду домой.
Взгляд Светланы теплеет.
