Операция «Мрамор»

– Здесь чисто! – сказал Николай.

Раздался смех Носова и Ключевского, зачищавших правую часть здания. Николай и Женя бросились туда. У входа в одно из помещений стояли Фил и Ухо, улыбаясь до ушей.

– Тут у нас двое, – доложил Фил. – Пока живы, но шевелиться боятся.

Николай заглянул в помещение и увидел двух бандитов, сидящих на полу у подоконника и со страхом смотрящих на замершую прямо перед ними гранату.

– Ну и чего вы на них смотрите? – сказал Кит. – У нас еще третий этаж не подметен.

– Правильно говорит боец, – поддержал Николай. – С ними после пообщаемся. Вы на третий, а мы с Китом на четвертый. Встречаемся на лестничной площадке пятого.

– Есть, – буркнул Носов, хет‑трик явно сегодня не светил ему.

Николай первым оказался у лестницы, ведущей наверх. Площадка третьего этажа была пуста, и он постарался как можно быстрее оказаться на ступенях между вторым и третьим этажами, встал на колено. Пропустил вперед Кита с Филом, которые сразу же швырнули по гранате вправо и влево по коридору третьего. Два взрыва. Оба бойца выскочили в коридор, каждый в свою сторону.

Николай молниеносным броском оказался на площадке между третьим и четвертым этажами, внимательно осматривая через прицел углы коридора на четвертом. Пока было чисто. Внутри Николая появился какой‑то непонятный ком, подступивший к горлу. Сигнал какой‑то затаенной тревоги. Зам уже забыл, когда он испытывал подобное, наверное, еще в учебке, потом на первых учебных и боевых операциях. А потом все стерлось, была работа, и все. Но вот сегодня затаившийся страх почему‑то вновь вернулся к нему. Зам медленно поднялся к выходу на четвертый. На плечо легла рука, это Кит. Николай посмотрел на него. В глазах у Евгения читалась тревога. На этом этаже «мертвых» гранат не было, потому надо было полагаться только на себя.

Зам кивнул бойцу и одними губами прошептал:

– Три, два, один…

Они выглянули в коридор. В прицелах не было ни одной цели. Однако дальнобойность термографов была ограничена двумя‑тремя комнатами. Николай двинулся вправо, Кит зеркально влево. Чувство тревоги, пришедшее из прошлого, усиливалось. Под ногами неприлично громко хрустели кирпич и штукатурка.

Носов и Ключевский быстро проверили правую сторону третьего этажа с «мертвыми» гранатами и, обнаружив только в комнате, выходящей окнами в противоположную от двора сторону, боевика с развороченной Асей головой, двинулись в левую часть. Фил немного нервничал. И все‑таки они быстро прошли три двери слева и справа по коридору. Впереди были лишь торцевые комнаты. В прицелах по‑прежнему ничего не было.

– Погоди, – прошептал Носов.

– Что там? – недоуменно спросил Фил – в прицеле все было чисто.

– Я что‑то вижу в комнате справа, – сказал Носов.

Он весь напрягся и медленно шел к указанной комнате. Фил двигался следом, внимательно следя за товарищем. Николай вошел в последнюю угловую комнату в торце здания, выходящую окнами на дом, где засели остальные бойцы. В комнате весь пол был усыпан остатками штукатурки с потолка, стоял старый шкаф и стол. Посередине, опершись на дверцу шкафа, отдыхал труп боевика с отсутствующей половиной черепа. Николай слышал все переговоры Носова и Ключевского, а потому тревожился и за них. Он выглянул в окно. Помахал рукой Бурцеву и Лощинину. Они стояли посреди двора, напряженно всматриваясь в окуляры. И вдруг ему показалось, что он услышал явный вздох… Сиплый тяжелый вздох больного со смертельным поражением всех дыхательных путей донесся как будто из шкафа. Николай поднял автомат. В прицеле никто не обозначался.

«Это что, от страха мерещится?» – подумалось Заму.

Воцарилась тишина.

В наушнике был слышен лишь шепот Носова:

– Фил, прикрывай, я чувствую – здесь точно кто‑то есть…

Николай напряженно смотрел на закрытую дверь шкафа, ожидая развязки.

– Ухо, там никого, – слышался взволнованный шепот Фила.

Носов остановился.

– Сейчас что‑то будет, – сказал он. – Что‑то очень страшное…

Затем в наушниках бойцов раздался страшный звук и взрыв хохота. Страшным звуком оказался воздух, с могучим усилием выходящий из заднего прохода Уха.

– Повелись, – заржал Носов.

Николай облегченно вздохнул и повернулся спиной к шкафу. Чудится всякое, пора бы уже и нервы подлечить.

– Носов, ты придурок, – громко сказал он.

Внезапно дверца шкафа распахнулась с такой силой, что отбросила тело подпиравшего ее боевика в сторону. Оттуда с сиплым стоном выскочил еще один террорист. Каким‑то чудом Николай успел среагировать. Поймал за руку нападавшего, вывернул ее и впечатал бандита головою в стол. Однако террориста это не остановило. К удивлению Николая, он тут же поднялся и вновь набросился на него, держа в правой руке нож. Зам отбил удар и молниеносным движением провел болевой захват. Послышался хруст сломанной кости, бандит с размаху ударился в шкаф, сломав дверцу. Но и сломанная рука не произвела на террориста никакого впечатления, он снова поднялся и бросился на Николая. Было в его облике и движениях что‑то странное, звериное. При всем этом его бледное лицо не выражало практически никаких эмоций. Николай снова отбил удар, оказавшись на мгновение лицом к лицу с противником. В нос ему ударил мерзкий тошнотворный запах. Зам со всей силы врезал бандиту по горлу. Такой удар обычно выводил из строя любого. Но бандит как ни в чем не бывало вновь бросился на Николая. Зам выхватил нож и, проведя захват, точечно ткнул им несколько раз в целую руку, живот и подмышку нападавшего, после чего мощным ударом с одновременной подножкой толкнул того вперед. Но бандит, обладавший какой‑то немыслимой живучестью, упорно споря с человеческой физиологией, снова вскочил и, волоча раненую ногу, с трудом поднимая руки, проворно двинулся к Николаю. Снова захват, и Зам, развернув противника через себя, швырнул бандита в окно. С законами физики террорист спорить не стал. Пролетел вниз и встретился лицом к лицу с землей. А точнее, с бетонной плитой. Его голова треснула, как арбуз, разбрасывая ошметки мозга и крови. Николай ошарашенно смотрел вниз. Вбежал Кит.

– Что случилось? С тобой все в порядке? – спросил он, посмотрев на Николая.

– Я его не увидел, – прошептал Николай.

Вбежали Фил и Ухо.

– Что тут было? – Фил перевел взгляд с Николая на Евгения, выглянул в окно. – Замок врукопашечку ходил, – присвистнул он.

Николай приходил в себя.

– Я ему руку сломал, потом ножом в живот пырнул, а ему хоть бы хны, – сказал Николай, обводя бойцов взглядом.

– А‑а‑а, в живот, – протянул Носов. – То‑то я смотрю, кровь какая‑то странная, а это говно.

Николай поднял нож. На нем темнела бурая полоска, обмазанная чем‑то желтоватого цвета.