Осколки грёз
Я не хотел, чтобы мать оставалась одна с ним в доме, поэтому выложил из кармана на стол пару купюр – доход с недавно проданных картин.
– Этого хватит, чтобы переночевать в отеле. Или можешь остаться у миссис Холли, Райана сегодня тоже не будет. Я вернусь поздно.
Она выглядела ужасно уставшей. Синяки под глазами давали понять о том, что несколько ночей ее мучила бессонница. От волнения и стресса лицо посерело.
Я валился с ног от усталости. Еще одна подобная сцена, и, клянусь, перестану терпеть этого ублюдка только потому, что он мой отец.
Поднявшись на второй этаж в свою комнату, я с силой захлопнул дверь, запер ее на замок и медленно осел на пол. Странно, но в этом мрачном доме все равно нашлось место и для меня, где можно было почувствовать себя живым.
Обычно в этом пространстве нельзя было и развернуться из‑за устроенного мной творческого беспорядка. Я называл свою комнату «уголком художника», даже несмотря на то что бо`льшую часть в ней занимала обычная мебель – угловая тахта, письменный стол, шкаф и пара комодов.
Живопись помогала мне существовать.
Я никогда не посещал художественную школу. Родители с самого начала были против моего «ребячества». Можно было сразу понять, что стремление попасть в Калифорнийский институт искусств им не понравилось.
Помню, как первые краски подарила мне миссис Вернс – моя учительница по изобразительному искусству. Она смогла разглядеть во мне талант, который я постоянно совершенствовал под ее чутким руководством.
Мне нравилось изображать на простом листе бумаги то, что люди не могут увидеть и даже понять в реальном мире. Я видел все иначе. Искал в каждой детали свое предназначение. Сначала я начал с азов – пейзажей и натюрмортов, но позже стал рисовать иллюстрации к произведениям английской классики. Старался делать их в собственном неповторимом стиле. Такими, каким видит их мое воображение, моя душа.
Простое увлечение быстро переросло в смысл жизни. Рисование отвлекало меня от навязчивых мыслей, поэтому я часто пропадал допоздна в школе, чтобы не спугнуть внезапно появившееся вдохновение, которое в одночасье исчезало и вовсе не появлялось от нагнетающей обстановки дома.
На полу неподвижно друг за другом стояли холсты с моими работами, хаотично лежали эскизы и чертежи новых рисунков. Рядом с мольбертом висела большая лампа с регулирующейся стойкой. На стуле едва заметно покоились краски и кисточки. Стена, расположенная ближе всего к мольберту, открывала живописный вид на картины. Я повесил в своей комнате несколько лучших работ: это был и портрет Дориана Грея из книги Оскара Уайльда, пейзажи из произведения «Гордость и предубеждение», пара Пипа и Эстеллы из романа Чарльза Диккенса.
Скрежет входной двери донесся и до моей комнаты. Мама уехала. Мне тоже нужно было покинуть это место как можно скорее.
В голове промелькнула мысль о сегодняшней вечеринке. Я достал телефон из брюк и написал Дереку, чтобы он заехал за мной. Я надел вчерашние джинсы и схватил со стула черную футболку.
Хотелось расслабиться, поэтому подошел к мини‑бару, чтобы достать бутылку коньяка.
Обычно алкоголь был у меня под запретом из‑за проблем со здоровьем, но этот случай был исключением из правил.
«Плевать», – пронеслось в голове, когда я впервые за долгое время сделал глоток спиртного.
Приятный озноб прошелся легким покалыванием в горле. В груди начало жечь. Стакан опустошался и наполнялся вновь. Вскоре меня настигла слабость.
Мою прекрасную одинокую компанию нарушил дверной звонок. Сморщив лицо, я буквально вывалился из дома.
– Чувак, да ты в стельку! – с непониманием посмотрел на меня Дерек. – С тобой все нормально?
– Поехали, – вполне себе четким и серьезным голосом ответил я другу.
– Уверен?
– Да. Если ты сейчас же не сядешь в эту чертову машину, я сам сяду за руль.
Из машины показалась голова Райана. Оба смотрели на меня так, будто впервые увидели пьяного подростка. Никто из них не стал вдаваться в подробности, все поняв по моему подавленному состоянию.
Так было лучше. Я не привык делиться своими проблемами и эмоциями с другими. Всегда копил злость и ненависть в себе, пожирая собственные чувства.
Глава 3. Эмили
Еще в школе мы с Хизер договорились пойти на вечеринку к кому‑то из ее знакомых. И когда пришли, прожектор повернулся в мою сторону, и грязный желтый свет на секунду ослепил глаза. Большой трехэтажный дом семьи Джеффри был завешан светящимися клейкими лентами, глянцевыми плакатами известных актеров и музыкальных групп, разбросанными напечатанными долларами и даже фотографиями с изображением Бруклинского моста, статуи Свободы и Дядюшки Сэма[1]. Музыка играла настолько громко, что ее можно было услышать и за пару кварталов.
Все в стиле вечеринок «Нетфликс», без остановки штампованных в каждом сериале.
Слишком людно и тесно для человека, который бывал только на воображаемых тусовках. Несмотря на то что в доме уже было много народу, с каждым часом число гостей только возрастало. Теперь даже школа по сравнению с этим местом казалась заброшенным зданием.
В гостиной уже несколько часов без перерыва играли в бир‑понг[2], рядом группа парней устраивала состязание, кто первый упадет после трех бутылок; за барной стойкой напротив девушки устроили танцы на столах, оголяя разные участки тел; подвыпившие новички бросались друг в друга туалетной бумагой. Чуть ли не на каждом углу стояли ведра с охлажденными бутылками виски и прочим алкоголем. На улице была толпа перебравших парней. Время от времени парочки взбегали по лестнице на верхние этажи, чтобы уединиться.
Выбирая между этими группами, в которые мне нужно было хоть как‑то влиться, я предпочла девственный бархатный диван в одной из комнат.
Хизер плюхнулась рядом в своем облегающем пыльно‑розовом платье с блестками. Оно подчеркивало все изгибы ее тела, особенно длинные и худые ноги, где красовались туфли «Мэри Джейн»[3] из последней коллекции. Иногда она напоминала мне куклу Барби, чей гардероб переполнен всеми оттенками розового. Кажется, подруга не хотела скрывать свои достоинства, поэтому предпочла что‑то более откровенное сегодня. Ей нравилось быть в центре внимания.
[1] Дядюшка Сэм – известный образ, который символизирует США. Его изображают как седовласого пожилого мужчину с бородкой, в цилиндре, со звездами на голове и в штанах с красными полосками, вместе это образует американский флаг.
[2] Бир‑понг – алкогольная игра, в которой игроки бросают мяч для настольного тенниса (пинг‑понга) через стол, стремясь попасть им в кружку или стакан с пивом, стоящий на другом конце этого стола.
[3] «Мэри Джейн» – туфли из черной или лакированной кожи, имеют один тонкий ремешок, застегивающийся на пряжку или пуговицу, широкий и закругленный носок, низкий каблук и тонкую подошву.
