Печать зимы
– Ха!
– Пожалуйста!
В глазах Давида мелькнул страх, и это, как ни странно, подействовало успокаивающе. Приятно знать, что не одинока в окружающем дурдоме. Давид крепко взял меня за руку. Одна из стен оказалась дверью, что вывела нас в просторный коридор. Давид огляделся, быстрым шагом дошёл до светящегося квадрата на противоположной стене, надавил на него пальцем и снова чертыхнулся. Дальше последовали плутания по коридорам и этажам. Давид старательно избегал встреч с кем‑либо, приходилось часто прятаться за выступами или в углублениях.
Наконец, мы остановились перед обшарпанной дверью. Давид громко стукнул по ней. После пары секунд тишины раздался ещё один мощный удар. Дверь медленно, словно нехотя, открылась. Давид дёрнул ручку на себя и втолкнул меня внутрь. Моим глазам предстало помещение, похожее одновременно на раздевалку и хранилище. Всюду шкафчики, полки с разным хламом. И посреди этого тощий долговязый парень с бирюзовым цветом кожи. Бирюзовым! Вот уж не думала, что у меня такое воображение.
И тут парень затараторил на дико смешном языке, лихорадочно тыча тонким, всё ещё бирюзовым, пальцем в мою сторону. А Давид стал отвечать, судя по интонации, споря с парнем, или даже угрожая.
– Потрясающий сон, – пробормотала я.
Глаза бирюзового округлились. Тембр голоса поднялся на несколько тонов, парень разве что не визжал. Давид резким движением схватил его за комбинезон и прижал к стене. Что бы он ни сказал ему, это подействовало. Парень попятился вглубь комнаты и стал рыться в шкафчиках.
– Интересно, что же будет дальше? – улыбнулась я.
Давид хмуро посмотрел на меня.
– Если повезёт, попадём в гражданскую зону, а оттуда к Крауду.
– Ах, да, Крауд, – поддержала я беседу с серьёзным видом. – Ты упоминал его, да.
– Послушай, у нас реальная проблема.
– Из которой есть простой выход.
– Какой?
– Скоро зазвенит будильник, и я проснусь.
– У тебя всегда такие странные сны?
– В последнее время – да. Переутомление, я думаю.
Давид улыбнулся и подошёл ближе. Его тёплая ладонь коснулась моей щеки. Шершавые пальцы погладили кожу. Я замерла от неожиданности. В карих глазах читалась нежность. И сочувствие. Потом он наклонился, лицо приблизилось, полные губы едва касались моих. Для сна я чувствовала это слишком явно…
– Эй! – я оттолкнула Давида. – Какого чёрта ты делаешь?
– Доказываю, что ты не спишь, – он снова потянулся ко мне.
– Да верю я тебе! Верю!
– Вот и умница, – шутливо поаплодировал Давид. – Жаль, не умеешь управлять акири.
– Чем управлять?
– Акири.
– Марка машины, что ли?
– Нет, – усмехнулся мой собеседник, но объяснять ничего не стал.
Вернулся бирюзовый парень. В мою сторону полетел стиранный‑перестиранный комбинезон очень неопределённого цвета. Я брезгливо поморщилась.
– Он чистый, – произнёс Давид, сбросив меховую куртку, и стал натягивать на себя похожее барахло.
Пересилив себя, я влезла в потёртый кошмар и заметила отсутствие молнии.
– Есть другой? Или мне ходить нараспашку?
Давид одарил меня весьма красноречивым взглядом, приблизился и дотронулся до воротника. Сказать, что я испугалась, когда сработала невидимая молния, прилепив две стороны комбинезона, значит, ничего не сказать. Я завизжала. Словно глупая девица при виде паука. Давид схватил меня за плечи.
– Тихо, тихо! Успокойся!
– Как эта штука застегнулась, чёрт возьми?!
– Обычные магниты. Вот, смотри, – он нажал на свой воротник, повторив фокус.
– Мог бы сначала на себе показать!
Губы Давида дрогнули, и он засмеялся.
– Прости. Хотел посмотреть на твою реакцию.
Я со злостью оттолкнула его и, круто развернувшись, направилась к двери. Из угла послышался насмешливый голос бирюзового парня. Давид что‑то ответил и окликнул меня.
– Стой. Нужно спрятать волосы.
– Ну, уж нет! Второй раз твои шуточки не прокатят.
Дверь оказалась запертой. Я обернулась. Давид стянул с головы тощего обитателя кладовки нечто, напоминающее панамку, и подошёл ко мне.
– Я серьёзно. Лишнее внимание нам ни к чему.
– А с ними‑то что не так?
– Скажем, они не модные.
– Что?!
Дорогущее омбре не модное?!
– В несколько цветов красятся в тюрьмах, – Давид убрал под панамку мою косу.
– Прекрасно, – пробурчала я.
– И ещё. Ты мне очень поможешь, если будешь молчать. Это важно, – и дождавшись, пока я кивну, Давид открыл дверь.
В комбинезонах мы передвигались более свободно. Я старалась дотрагиваться до всего, до чего могла дотянуться, всё больше убеждаясь в реальности происходящего. Таких снов не бывает. К сожалению.
Остаток пути был проделан, как мне показалось, по вентиляционной системе, в конце которой нас ждал коридор с выходом в огромный ангар. На высокой платформе в центре стоял самолёт необычной дутой формы, раза в три превышающий размеры тех, на которых приходилось летать мне. Давид облегчённо вздохнул. Сжав мою ладонь, он стал пробираться между разношёрстной публикой. Среди людей с обычной внешностью встречались экзотичные, как тот бирюзовый парень.
Я взглянула на самолёт. Золотой цвет обшивки с выбитыми чёрными иероглифами навевал на мысли о заносчивой поп‑звезде, ударившейся в новомодную религию. А вот размах крыльев, на мой взгляд, был маловат для такого размера самолёта. И как эта громадина взлетит?
