Печать зимы

– Никто не знает. Появились на Исне из ниоткуда. Примерно так же, как и мы на Хелатте. Неудивительно, что, имея такое сходство, наши предки объединились. Правда, позже о многом пришлось жалеть обеим сторонам. Но я опущу детали падения Хелатты с престола тагиретства. Довольно постыдная часть истории, – он потёр подбородок костяшками пальцев. – Тем не менее, из‑за этого Лига потеряла первоначальный замысел, а стала чем‑то вроде военного сообщества. Во главе остался один правитель, остальные же – подчиняющиеся ему властители. Вот уже несколько столетий Хелатта трудится на благо общества. Благодаря туннелям в пространстве Лига расширила границы, добавив в состав ещё три планеты. И останавливаться на этом, по всей видимости, не собирается. Но не будем об этом, – Крауд чуть поморщился. Завоевания нас не интересовали, поэтому мы сосредоточились на изучении миров, не вошедших в круг интересов Лиги. Множество иснеитов присоединились к нашим исследованиям. И, как следствие, появились сатуры, потомки хелаттанов и иснеитов, что позволило по‑новому взглянуть на акири.

– О! Я слышала это слово! – воскликнула я, невольно перебив рассказчика. – Так это не марка машины?

Послышались несколько отчётливых смешков.

– Нет, – покачал головой Крауд. – Это, можно сказать, энергия. Наша неотъемлемая часть. Она среди прочего позволяет создавать туннели. И с появлением сатуров акири перестала быть особым преимуществом небольшой группы хелаттанов. Начались исследования. Часть из них привела к такому явлению, как подготовка лучших бойцов. И Дови один из них, – Крауд кивнул в сторону Давида, Себелия недвусмысленно фыркнула.

– Дови? – удивлённо переспросила я.

– Так меня зовут. Дови Доледа, – холодно отозвался Давид. – Но тебе лучше использовать имя Давид. Именно оно значится в паспорте гражданина России.

Я промолчала, не понимая, чем он недоволен.

– Хелаттаны стали наставниками для солдат, – вернулся к повествованию Крауд. – Некоторые из миров использовалась в качестве своеобразных полигонов. Примерно полстолетия назад был обнаружен ваш мир. Он оказался идеальным местом для боевых испытаний.

– Кстати, у Дови не получилось здесь пройти ни одного, – как бы невзначай бросила Себелия.

На щеке Давида дёрнулся мускул.

– Сейчас речь не об этом, – мягко заметил Крауд. – Наша роль во всём этом – обеспечение прохода, безопасности и, так сказать, легенды, чтобы не возникало подозрений со стороны жителей планеты.

– Откуда вы знаете наш язык?

– Изучили, – с улыбкой произнёс Крауд. – В наших архивах основные языки, включая наречия, всех известных нам разумных существ.

От изумления я не нашла, что сказать. С иностранными языками я никогда не дружила. Этим мы с Камилой были похожи на маму. Все ограниченные познания заканчивались на самых элементарных фразах, что было постоянным поводом для смеха у папы.

– Это сколько же нужно времени…

– Гораздо меньше, чем ты думаешь, – произнёс Крауд и, словно подбирая слова, объяснил. – Мы находим представителя нужной местности… вводим его в так называемое состояние сна и… производим определённые манипуляции… – он смущённо прокашлялся. – Проще говоря, сканируем мозг.

– То есть все эти истории про похищение инопланетянами не такие уж и выдумки?

– Правдива самая малая часть, – махнул Крауд рукой. – Остальные – плод воображения.

Тут мне в голову пришла забавная мысль. Меня ведь тоже можно считать похищенной. Я представила, как рассказываю об этом в какой‑нибудь уфологической передаче, а потом ещё показываю подвал деда, откуда, собственно, и произошло похищение. Я усмехнулась и покачала головой в ответ на непонимающие взгляды собеседников.

– Что происходит дальше?

– Полученная информация неоднократно дублируется, периодически обновляется. И это не только язык, это ещё и образ мышления исходного объекта. Любой воин всегда и ко всему должен быть готов, поэтому его обучают сразу нескольким языкам. Конечно, всё зависит от индивидуальных возможностей мозга.

– И голова потом трещит ровно столько дней, сколько языков в неё впихнули, – добавил Давид.

– Так, и для чего я здесь?

– Немного терпения, и ты всё поймёшь.

Я кивнула, и Крауд продолжил.

– В данный момент здесь проходит испытание солдат Сул Традис. Кстати, первая женщина за всю историю.

– И первый представитель королевского рода, – вставила Себелия.

– Да, – качнул головой Крауд. – Она пришла к нам, преступив привычный возрастной порог, когда лишилась права стать властителем. Упорство Традис, с которым она добивалась права занять место среди наших воинов, убедило старейшин принять её. Данное испытание боевое, что подразумевает наличие противника, которым является кто‑либо из сатуров. По причине неравенства сил противника и бойца, следом за испытуемым направляется курьер акири, – Крауд кивнул в сторону Лимон, которая разлеглась на пустом столе. – Урсуры, единственный вид животных, выдерживающий жизнь на Хелатте, обладают нужными для этого способностями.

– А как у неё получается общаться? – не могла не спросить я.

– Она внушает мысли, и кажется, что слышишь голос. Кстати, предок Лато был первым, кто обнаружил эту способность урсуров, он же и нашёл этот вид в одном из исследовательских путешествий по мирам.

– Благо, мне не передались от него замашки кочевника, – отозвался Лато со стороны заваленного приборами стола.

– Задача бойца, – продолжил Крауд, – найти курьера, добраться до места испытания и сразиться с противником. Задание усложняется тем, что координаты курьера даются только начальные, это своеобразная проверка воина на способность к выслеживанию объекта. Противник также занят поисками, и, если ему удаётся подобраться к курьеру раньше, испытание считается проваленным.

– Как это неоднократно случалось у Дови, – улыбнулась Себелия.

«Поэтому его не любят», – добавила от себя Лимон.

Давид несколько секунд испепелял взглядом сначала невозмутимую Себелию, потом ещё более невозмутимую кошку, после чего карие глаза сверкнули в мою сторону. Стоп. А я тут причём?

– Дови давно уже не воин, а наблюдатель, – вмешался Крауд. – Так что оставим это, – он помолчал, ожидая возражений, и когда их не последовало, продолжил. – В общем, при изъятии акири сатуром, курьер испытывает болезненные ощущения, что является для него противоестественным. Ведь добровольно отдавая акири, урсур боли не испытывает, в отличие от бойца. К моему глубочайшему сожалению, Сабина, тебе пришлось узнать эту боль, – и он посмотрел на мою руку.

Воспоминания о пожирающем огне отозвались чувствительной пульсацией в ладони. Я непроизвольно взглянула на неё и, аккуратно сняв пластырь, провела пальцами по рубцам, ощущая холод кожи вокруг них.

– Удивительно, как у неё получилось так красиво нацарапать эти линии, – проговорила я, разглядывая чуть вытянутый рисунок.