Петрушка в Городе Ангелов
Я снимаю, а Нелли крутится и танцует победный танец. Мы вместе смотрим на результат. Она смеётся как всегда громко и заразительно, и я тоже не выдерживаю и смеюсь вместе с ней. Мы подскакиваем, когда кто‑то ломится в закрытую дверь туалета.
– Занято! – кричим мы хором.
Но нам действительно пора идти.
– Ты так и не сказала, зачем носишь нитки с собой.
– Поначалу мои швы часто расходились, поэтому я взяла в привычку иметь под рукой швейный набор. Я уже давно им не пользовалась, но без него чувствую себя как‑то некомфортно.
Мы уже идём по пустому коридору, но мне не даёт покоя ещё один вопрос:
– Нелли, почему ты попросила о помощи меня, а не Синиц?
– Чтобы потом вся школа меня обсуждала? Ну уж нет.
Похоже, она правда так и не стала для них близкой подругой.
Глава 16
На перемене оказывается, что наши проблемы на сегодня не закончились. Близняшки Синицыны, перебивая друг друга, рассказывают нам, что математичка решила устроить неожиданную контрольную. Конечно, она заметила, что нас обеих нет, а Синицы, естественно, честно ей передали, что с утра мы были в школе, и что нас вызвала классная. Математичка позвонила Е. В., а та сказала, что понятия не имеет, о чём речь. Короче, обе они взбесились и теперь действительно ищут нас.
– Ну вы, Синицы, и курицы. Нам‑то почему не написали? – негодует Нелли.
– Ну так контрольная, – обиженно отвечает Аня. – Сами виноваты, что соврали. Сказали бы, что прогуливаете, мы бы вас прикрыли.
Я начинаю паниковать – представляю, что устроит мама, если узнает о пропущенной контрольной. Тем более по алгебре. Она‑то в своей жизни, наверное, ни одного правила не нарушила. Даже пустую дорогу переходит только на зелёный.
– Маш, не переживай. Сейчас мы их найдём, и я всё объясню. Скажу, что это я виновата, ты не при чём. Всё будет хорошо, – Нелли пытается успокоить меня, пока мы идём к учительской.
Заглядываем через стекло на двери, они действительно там. Математичка красная как пожарная машина, ходит туда‑сюда, размахивает руками, что‑то ворчит. Судя по выражению её лица, рассказывает, что худшее, что может сделать семнадцатилетняя девочка – это пропустить контрольную по алгебре. Рядом слушает и кивает мрачная Е. В. – ещё один человек, для которого прогул заслуживает смертной казни. У меня скручивает живот, когда я представляю, что мне надо идти туда и всё им объяснять.
– Я поговорю с ними, жди здесь.
Нелли заходит внутрь, а я вздыхаю с облегчением – от меня толку было бы мало. Всё, что я могу в таких ситуациях – это краснеть и мямлить. Наблюдаю из коридора, как Нелли берёт удар на себя. Отсюда ничего не слышно, но несложно догадаться, о чём она рассказывает, потому что все свои слова она сопровождает демонстрацией. Вот она присела завязать шнурок, вот хватается за попу, вот трясёт подолом юбки. Я тихонько хихикаю. Не понимаю, как математичка с классной могут оставаться всё такими же серьёзными.
Они продолжают спорить, Нелли суёт им осмотреть юбку. Подходят и другие учителя. В итоге вокруг неё собирается шесть человек, все склоняются, рассматривают шов, поправляют очки. Я уже не могу сдержать смех, поэтому отхожу подальше, чтобы меня не заметили.
Через пару минут дверь учительской резко распахивается, оттуда вылетает Нелли.
– Представляешь, они мне не поверили, – восклицает она. – Ты видела этот консилиум?
Киваю, давясь смехом.
– Знаешь, что они заявили? Что я всё выдумала, потому что юбка сидит отлично, лопнуть сама по себе она не могла. И выглядит слишком хорошо, а мы бы так аккуратно не зашили.
Мы смеёмся уже обе.
– Так что, Маша, это ты виновата, сделала всё слишком красиво.
– Ну извини. В следующий раз постараюсь соответствовать их ожиданиям.
– Но вообще, новости плохие. Во‑первых, алгебру придётся переписывать после уроков, – она морщится. – Во‑вторых, мы наказаны и на выходных делаем уборку в нашем классе. И ещё они позвонят нашим родителям.
– Вот дерьмо.
Кажется, очередной ссоры с мамой всё же не избежать.
– Прости, Маш, это всё из‑за меня. Давай я в классе одна уберусь. И с мамой твоей могу поговорить, если хочешь.
– Да ладно, это не твоя вина. Ты сделала всё, что смогла.
Я сама удивляюсь, что не злюсь на Нелли, хотя в эти неприятности я попала из‑за неё. И даже теперь, когда я знаю, к чему всё это привело, я всё равно рада, что осталась, чтобы помочь ей.
Глава 17
«Какая безответственность», «Мне позвонили прямо на работу», «Мне было стыдно за тебя», «Я так и знала, что на тебя нельзя положиться», «Чем ты думала?» – уже полчаса мамины комментарии идут по кругу в разных комбинациях. Я помалкиваю, жду, когда она выдохнется. Знаю, что лучше ничего не отвечать, это её только провоцирует. Пытаться всё объяснить тоже бесполезно, для мамы учёба – самое важное, никакие аргументы не будут уважительной причиной для прогула.
Мама не может сидеть на одном месте, когда злится, поэтому сейчас она перемещается по квартире, и её голос то громкий и чёткий, то еле слышен. Надеть бы сейчас наушники. Прогоняю эту мысль. Если мама заметит, что я не слушаю, то взбесится ещё больше. Сегодня она завелась не на шутку, но скоро всё закончится. Я это знаю, потому что новых обвинений не появлялось уже минут десять, а повторять старые ей скоро надоест.
– А что это за девочка тебя подбила прогулять?
Вопреки ожиданиям, мама входит в мою комнату. На этот раз вопрос не риторический: она смотрит на меня и ждёт ответа. Я так удивлена, что не успеваю ничего сказать, но мама не обращает на это внимания и продолжает:
– Так и знала, что надо было оставить тебя доучиваться в твоей школе. Там были хорошие ребята, а местный сброд только испортит тебя.
Было бы умнее промолчать, но после последней фразы я взрываюсь. Такое ощущение, что мы с мамой живём в совершенно разных мирах, с разными представлениями, что такое хорошо, а что такое плохо. Школа, где мою жизнь превратили в ад, оказывается, хорошо на меня влияла. Ярость выключает все мои фильтры, я вскакиваю со стула и говорю медленно и чётко, словно выплевывая каждое слово:
