Петрушка в Городе Ангелов

– Ага, – Кирилл тут же подскакивает. – Поговорим позже, новенькая, – бросает он мне.

 

Глава 9

 

– Я иду в столовую. Пойдёшь со мной? – соседка по парте опять навязывает мне свою благотворительность.

– Слушай, это, конечно, очень мило, что ты помогла мне в первый день и всё такое, но не надо постоянно звать меня с собой. Ты же дружишь абсолютно со всеми, тебе явно есть с кем пойти на обед. Я‑то тебе зачем? Если это из жалости, не стоит, я привыкла быть одна.

Я ожидала, что Нелли скажет: «Ну как хочешь» и пойдёт тусоваться со своими подружками, но вместо этого она поджимает губы и неестественно быстро моргает. Я почти физически ощущаю болезненный укол, когда смотрю на неё. Соседка отворачивается от меня и начинает копаться в рюкзаке, как будто что‑то сосредоточенно ищет. Даже я с моими навыками общения понимаю, что сказала что‑то не то. Я молчу некоторое время, не зная, как поступить.

– Нелли, слушай… – я неловко пытаюсь как‑то разрядить обстановку, но соседка не обращает на меня внимания. – Слууууушай, – повторяю я, хотя всё ещё не знаю, что пытаюсь сказать.

– Я слушаю, – она резко поворачивается ко мне. Её лицо такое серьёзное, что между бровей появилась складка. Ещё ни разу я не видела её такой.

– Э‑э‑э…

– Да, я хорошо общаюсь со всеми, – слава богу, она может продолжать диалог и без моих осмысленных реплик. – А знаешь, сколько я вложила в это сил и времени? Я в эту школу перевелась в прошлом году, у меня никого здесь не было. Так что я прекрасно знаю, как трудно быть новенькой.

Она снова отворачивается. Мы молчим, и я не знаю, как прервать эту неловкую паузу.

– Я не знала, что ты тоже перевелась.

– Да откуда тебе знать про меня хоть что‑то? Ты же мне ни одного вопроса не задала с тех пор, как пришла. Здесь все хорошо ко мне относятся, зовут на тусовки. Вот только делиться чем‑то личным и важным со мной никто не будет, для этого у всех есть близкие подруги. И мне тоже поделиться не с кем.

С каждым её словом мне становится всё больше стыдно. Я действительно ничего у неё не спросила, даже не попыталась её узнать. Зато успела повесить на неё ярлык поверхностной дурочки. Похоже, поверхностная дурочка здесь только я.

– Нелли?

– Ну что? – складка между бровями становится ещё сильнее.

– Можно я поделюсь с тобой чем‑то личным?

Она смотрит на меня скептически, но всё же кивает, давая мне шанс.

– В прошлой школе меня не любили. Я была… кхм, изгоем.

Нелли приоткрывает рот и хлопает глазами. А я тут же жалею, что раскрылась перед ней, потому что теперь чувствую себя голой и единственное, чего мне хочется – спрятаться. Мне становится так тревожно, что я не могу подавить тяжёлый вздох.

– Ого… Мне жаль. Хотя это кое‑что объясняет.

– В смысле? – тревожность уходит, потому что я начинаю злиться.

– Ну ты остро реагируешь на достаточно безобидные шутки. И ещё как будто никому не доверяешь, заранее ждёшь подвоха.

– Ничего я не остро, – возмущаюсь я. – Зря я тебе сказала.

– Извини. Я не хотела тебя обидеть. Я никому не скажу, обещаю.

Нелли выглядит расстроенной, вряд ли она действительно хотела сказать что‑то неприятное. А я, кажется, в первый раз сказала вслух то, что не давало мне жить последние десять лет.

– Но почему тебя не любили? Ты что‑то сделала?

– Нет. Дело было не в том, что я делала, скорее в том, кем я была.

– Что это значит? Кем ты была?

– Не такой как все.

– Всё равно не понимаю, – она хмурится.

– Нелли, мы были бедными.

– Ну и что? Большинство учеников в школе из небогатых семей.

– Только не в моей бывшей школе. Я училась в лучшей гимназии в городе. Мама всегда была помешана на том, чтобы я смогла «выбиться в люди», поэтому пристроила меня туда. Это, кстати, было непросто, но мама – та ещё заноза в заднице.

– Типа школа для избранных?

– Ага. Со мной в классе учился сынок одного нашего депутата, мерзкий тип. Остальные тоже были из особенных семей. Когда у всех детей были дорогие смартфоны, я ходила с кнопочным телефоном моей мамы. Когда весь класс решил организовать доставку горячих обедов из ресторана, я носила из дома пустые макароны. Короче, я отличалась. И им казалось, что я не имею права находиться с ними в одном ряду.

– Блин, это жестоко. Ты поэтому не хотела заканчивать там школу?

– Да, – мне хочется побыстрее сменить тему. – Ладно, я рассказала про себя, теперь твоя очередь. Ты почему перевелась?

– Слышала историю про обрушившийся потолок в школе?

– Да, – киваю я.

– Ну вот, это была моя школа.

– Да ладно, – история Нелли ещё круче моей. – Как такое могло случиться?

– Школа давно была в аварийном состоянии, – отмахивается она, как будто это и так понятно. – Ремонт обещали каждый год, но постоянно откладывали – денег нет. Хотели на какого‑нибудь застройщика повесить, но как‑то не сложилось.

– Но это же опасно.

– Да, но, слава богу, никто не пострадал, потолок упал ночью, когда в школе было пусто.

Я в шоке. Да, я слышала эту историю, но одно дело – смотреть новости и совсем другое – видеть человека, который мог погибнуть из‑за чьей‑то халатности. Человека, который сидит теперь со мной за одной партой.

– Тебе не страшно после этого вообще в школу приходить?

– После этого случая у нас все школы проинспектировали, каждую мелочь теперь ремонтируют, каждую трещинку шпаклюют. Вот и на этих каникулах опять что‑то делали, всё краской пропахло.

– А куда дели всех учеников?

– Кого куда. В ближайших школах открыли по дополнительному классу, некоторых ребят распределили на свободные места. Я вот решила перевестись сюда.