Пираты двух океанов

– Помечаю, – отозвался покупатель, пожилой толстяк в коричневом бархатном камзоле. Его слуги торопливо принялись укладывать мешки на телегу.

– Хорошая прибыль у нас за этот рейс, капитан, – прокричал черноволосый, обращаясь к мужчине, который пропустил грузчиков и теперь спускался с корабля на причал по настеленным доскам.

Джеймс машинально повернул голову, и у него перехватило дыхание: капитаном этого корабля был Эдвард Ингленд, которого он около двух лет назад встретил на улице Кингстона. За это время красавец‑пират стал ещё эффектнее. Его лицо приобрело властное выражение, манеры стали величественными. В этот раз он был одет в длинный алый камзол с серебряными галунами, такую же алую треуголку немного набекрень, узкие чёрные штаны и туфли из чёрной воловьей кожи, украшенные серебряными пряжками. Из‑за воротника выбивались тонкие белоснежные кружева, прихваченные золотой булавкой с крупным рубином, на руках сверкали перстни. Эфес дорогой сабли поблёскивал в роскошных ножнах, а в довершение всего Ингленд был тщательно выбрит и причёсан. В сочетании с природной красотой он выглядел ослепительно, словно только что сошёл с картинки. Плантэйн, опомнившись от первого изумления, припомнил, что и одноногого брюнета с косицей видел в той же компании в Кингстоне.

– Эгей, парень! Если тебе нечего делать, займись‑ка переноской вместе с нашими ребятами! – смеясь, окликнул его брюнет.

– Без проблем, сэр, если покормите меня обедом, – весело отозвался Джеймс.

Долговязый Джон гостеприимно развёл руками и жестом указал на него одному из своих матросов.

– Хэй, Робби! Лойз, я кому говорю? Покажи парню, что да как. Поможет нам с разгрузкой…

– Пойдём, приятель, – обратился тот к молодому моряку.

Через час, когда корабль был разгружен, Джеймса действительно посадили на общий стол в кают‑компании и поставили перед ним большую деревянную миску, полную тушёного мяса с фасолью. После обеда к нему снова подошёл Джон – как оказалось, он был боцманом фок‑мачты.

– Ты, собственно, с какого корабля и как тут оказался?

Джеймс коротко рассказал историю пиратского нападения и его последствий.

– Так… Значит твой капитан решил стать пиратом и все на это согласились? А оружием‑то они умеют владеть? Есть ли на борту пушки и человек, способный с ними обращаться? И умеешь ли драться ты сам?

– Отец готовил меня в солдаты, научил фехтовать и стрелять из мушкета, но пока у меня не было случая попробовать себя в деле, – признался юноша. – А остальные наши моряки вряд ли что‑то такое умеют…

– Так я и думал, клянусь вонючими кишками дохлого кашалота! – презрительно фыркнул боцман. – Ничего хорошего из их затеи не выйдет. Знаешь, приятель, будет лучше, если ты останешься с нами. Ты отлично поработал, команда тобой довольна. А лично мне нравится, что ты парень рассудительный. У тебя остались вещи на корабле?

– Не остались, сэр. Пираты унесли мой сундучок вместе со всем остальным, что нашли на борту.

– Тогда решено, сегодня вечером ты отчаливаешь вместе с нами. Не пожалеешь: мы тут не бедствуем.

У молодого моряка закружилась голова и вспыхнуло лицо: ему показалось, что судьба решила одарить его всеми благами жизни и помочь с осуществлением давней мечты. Весь день новобранец находился в центре внимания. К нему подходили, знакомились, шутили, хлопали по спине, задавали уйму вопросов – матросов интересовало всё, от его места рождения до опыта общения с женщинами. Но вечером, после ужина, Джеймс оказался предоставлен самому себе и внезапно задумался о правильности своего поступка. Он в одиночестве уселся на палубу возле шлюпки, свесив ноги за борт. «Я поддался детскому капризу, – ругал он себя. – Меня когда‑то восхитил этот Ингленд, который так легко соблазняет женщин, но на самом‑то деле пираты больше занимаются убийствами, чем веселятся с женским полом, и мне придётся делать всё то же самое, что и они! А что скажет отец, когда узнает, что я перешёл к пиратам? Почему же я повёл себя, как малолетний болван, и не поискал какой‑нибудь торговый корабль, чтобы наняться на него!»

Темнело. Прозвенели склянки. Джеймс вздохнул, подумав, что надо идти в кубрик и ложиться спать. Но тут по палубе простучали размеренные шаги. Он поднял голову: над ним, улыбаясь, стоял сам Ингленд. Плантэйн вскочил, испугавшись, что капитан по его лицу поймёт о сожалении, которое он испытывает по поводу своего решения примкнуть к пиратской команде. Но тот изящно повёл рукой:

– Пойдём, приятель, выпьем по стаканчику.

Ингленд уже снял свой парадный костюм и выглядел намного проще в белой рубахе, кожаном жилете и синих бриджах. Он привёл новобранца в свою каюту, усадил в плетёное кресло и сам занял место напротив. Джеймс с любопытством осматривался по сторонам: эта каюта больше смахивала на жилище богатого щёголя, чем пирата. На стене висели две большие картины: одна изображала соколиную охоту, другая – натюрморт с фруктами в хрустальной вазе. В углу стояли два‑три объёмистых сундука, на крышку одного из них был небрежно брошен костюм, в котором Ингленд ходил днём. На вбитых в стену гвоздях висела коллекция разноцветных треуголок. В алькове за бархатными драпировками виднелась массивная кровать.

Вошёл юнга в белоснежной рубашке и таких же штанах, закатанных выше колена. По знаку капитана он достал из одного из сундуков бутылку вина, миску изюма и кусок сыра, поставил всё это на стол и вышел, закрыв за собой дверь. Капитан наполнил стаканы и поставил один из них перед гостем.

– Твоё здоровье, приятель!

После стакана превосходного испанского вина Плантэйн приободрился и толково отвечал на вопросы капитана. Он рассказал, что ещё ни разу в жизни не участвовал в сражении, хоть и умеет владеть оружием, но главное – жестокости вызывают в нём отвращение: из‑за этого он не захотел стать солдатом, как требовал отец, а выбрал путь моряка торгового флота. И теперь сомневается, правильно ли поступил, подавшись в пираты.

– Я боюсь, что не смогу вести себя так, как здесь полагается, и буду бесполезен для вас, сэр, – заключил он, опустив голову.

Ингленд поставил свой стакан на стол и наклонился вперёд.

– А теперь послушай меня, дружок. Четыре года назад я тоже был моряком торгового флота, да не кем‑нибудь, а помощником капитана, и меня захватили в плен пираты. Им нужен был штурман, так что передо мной поставили выбор: стать одним из них или пройти по доске, и я выбрал жизнь. Капитаном тогда был Кристофер Винтер, англичанин на испанской службе, а потом я оказался в команде Чарлза Вэйна – одного из самых свирепых пиратов, которых когда‑либо носили морские воды. А я, между прочим, такой же добряк, как и ты, и мне частенько приходилось слышать, что я рохля и тряпка – а всё потому, что не желал мучить и убивать пленных, и всегда за них заступался. Но вот в один прекрасный момент наша команда избрала меня квартирмейстером, чтобы я противостоял Вэйну, а всё потому, что при виде его флага все моряки знали: пощады не будет, и дрались насмерть. Частенько им действительно удавалось отбиться, а мы не только оставались без добычи, но и теряли людей. Сейчас я сам стал капитаном и отбираю к себе в команду вменяемых парней, которые просто хотят разбогатеть, а не убивать всех подряд. И мне нужны такие рассудительные и спокойные ребята, как ты.

Плантэйн поднял голову, с надеждой глядя в лицо командиру.

– Тогда…Тогда я с вами, сэр!