По осколкам лжи

– Хорошо… – я открыла дверь с ужасом представляя, как на меня сейчас будут смотреть люди.

Вышла из машины, прикрывая разорванное на груди и на бедре платье. Направилась в ошмётках одежды к подъезду, кусая губы и щеки изнутри. На лавочке, как обычно, восседали бабушки‑соседки. Увидев меня, они замолчали, немо уставились на платье, а я, тихо поздоровавшись, пробежала мимо. Уже в подъезде прислонилась к стене, беззвучно заплакала.

– Ты видела её?

– Вот ужас.

– Ещё и на такси приехала. Видать хорошо зарабатывает.

– Тьху ты, шалава!

Я сжала кулаки, стиснула челюсти. Плевать на них и на их мнение. Они ничего обо мне не знают.

После третьего по счёту отгула мне пришлось выйти на работу. Притворившись простуженной, я избежала всех допросов и сплетен. Но работать не хотелось. То и дело я смотрела на входную дверь, ожидая увидеть там его… Но он не появлялся, и я даже начала понемногу отходить.

Прошло две недели с тех пор, как меня изнасиловали. Я сидела на унитазе и тупо пялилась на белую полоску с красной черточкой. Пока ещё одной. А когда начала проступать вторая, сердце больно сжалось и застучало где‑то в животе.

После той ночи я так и не сходила в больницу, чтобы сдать анализы. У меня попросту не хватило духу. Я боялась, что там меня тоже примут за шлюху. О том, чтобы написать заявление в полицию и мысли не было. Я взрослая девочка. Никто его не накажет. Скажут, сама виновата. В какой‑то степени оно так и есть. Ведь это я восхищалась им, я пила с ним у него дома. Я не попыталась себя защитить. Вот теперь и расплачиваюсь.

– Ты как? Бледная какая‑то. Приболела? – на выходе из туалета меня встретила Кира, наш администратор.

Я кивнула, прильнула к стене.

– Мне правда что‑то нехорошо. Тошнит… Можно я домой пойду?

Кира вздохнула, взглянула на часы.

– Ладно, сегодня понедельник, народу много не будет. Женя справится. Иди. Отоспись и отдохни, а завтра чтоб как огурчик была.

Я молча кивнула. Вряд ли завтра мне будет лучше, чем сегодня.

В больницу всё же пошла. Нужно было убедиться, что я ничем не заразилась. Андрей не предохранялся, ему было плевать на меня.

Беременность подтвердилась после анализа. Равнодушный доктор зыркнул на меня и вернул внимание бумагам, в которые что‑то записывал.

– Рожать будете или на чистку?

– Что? – я сразу не поняла его вопрос. Не ожидала услышать такое от врача.

– На учёт вас ставим или аборт будете делать? – почти рявкнул он, а у меня защипало в глазах. И этот меня шлюхой какой‑то считает?

– Вы знаете, я лучше пойду, – поднялась, буквально вырывая из его руки свою карту. – Встану на учёт в другой клинике.

Выйдя на улицу, заплакала. Подняла лицо к небу и заревела. Нет, я не думала о том, чтобы сделать аборт. Старалась не думать. Во‑первых, это очень большой грех, с которым мне придётся коротать всю жизнь. Во‑вторых, я не уверена, что смогу избавиться от своего ребёнка. Не имеет значения от кого он. Он мой.

Единственное, что я не знала, так это то, откуда возьму деньги. Работать я долго не смогу, отложить много денег тоже. На что мы с моим малышом будем жить?

Снова подняла голову к небу и в этот момент кто‑то тронул меня за руку.

– Всё будет хорошо. Вот увидишь. Дождь пройдёт и над нами снова засияет солнышко, – какая‑то женщина держала меня за руку и улыбалась так, словно знает о моей боли.

Она отпустила мою руку и пошла дальше, опираясь на трость, а я опять подняла голову и на лоб упала первая капля. Через несколько секунд грянул ливень, а я так и осталась стоять, плача под дождём. Под дождём не видно слёз.

 

 

ГЛАВА 5

 

 

– И что, ты правда рожать будешь?

Женька единственная, кому я рассказала о случившемся.

– Да.

– Нооо… Слушай, он тебя изнасиловал. А что, если ребёнок будет таким же уродом?

– Мой ребёнок не будет уродом, – зыркнула на Женьку убийственным взглядом.

– Прости, я не так хотела сказать…

– Забыли, – оборвала её, не желая слушать утешительных речей. Я и сама думала об аборте. Каждый день думаю. Но решиться на него так и не смогла. И не смогу. И в чужих советах по этому поводу не нуждаюсь. Не их изнасиловали в жестокой форме. Не они чувствуют то, что чувствую я. Не им рожать ребёнка от насильника.

Вздрогнула, когда дверь ресторана открылась и в спину подуло холодом. И повеяло запахом его парфюма. Нет… Мне кажется просто. Он не может сюда прийти после того, что сделал.

– Твой столик, – прошептала Женька. Она не знала, что это он насильник. Я лишь рассказала о похищении после работы.

– Да, я сейчас, – сглотнула, взяла папку меню и, развернувшись на пятках, пошла к нему.

Это действительно был он. Мне не почудилось. Взгляд всё тот же, прямой и целеустремлённый, направлен на собеседника, которого я даже поначалу и не заметила. Будто весь мир сжался до одной маленькой точки. Руки мелко задрожали, а язык прилип к нёбу. Я забыла что и как говорить.

– Милочка, принесите воды, пока мы определимся с заказом, – кинул небрежно мне его собеседник, а сам Андрей даже глаз на меня не поднял, изучая какие‑то документы.

– Да… Конечно, – промямлила я и бросилась прочь от их столика. Второй раз я к нему точно не подойду. – Жень? А ты можешь взять мой столик… Они чаевые хорошие оставляют…

– А сама чего не хочешь?

– Да мне что‑то нехорошо… Посижу отдохну.

– Ну ладно, – пожала плечами Женька и забрала у меня планшет. А я, воспользовавшись затишьем, сбежала в подсобку. Даже за стеной не получалось отдышаться.

– Успокойся. Он тебя даже не помнит… – успокаивала я себя, но тщетно. Почему‑то казалось, что дверь подсобки сейчас разлетится в щепки, и он достанет меня. И тот ужас снова повторится.