Поцелуй дракона

Страх перед магией был вплетён в умы всех людей всех королевств, их городов и деревень. Но всё это в раз предалось сомнению и переосмыслению, как только Матиас увидел те пурпурные глаза. Но это была не его ночная незнакомка, а дракончик. И поэтому он насторожился – он не знал ждать ли нападения; вскользь подумал, что от любых резких движений и бега рана на боку раскроется, как и от борьбы.

Матиас не знал, что недалеко от него стояла Аннет. Она пряталась за стволом пихты и находилась в тени; наблюдала за гостем с настороженностью, с любопытством – словно хищница без намерения нападать. Матиас робко шагнул к дракончику – Аннет напряглась и, не двигая головой, а только глазами, бесшумно, словно тень, перетекла к другой пихте.

Голова Аннет была чуть повёрнута вбок – будто, она, смотря на потенциально опасного гостя, прислушивалась. Она посмотрела на дракончика – её друга, Фиву, которая осталась сидеть на ветке и смотрела на незнакомца с любопытством, с дружелюбием, но с лёгкой опаской; и вернула взгляд на гостя. В нём не было враждебности, ненависти; он не молился и не взывал к своему богу; он не искал своего оружия и даже не сжимал кулаки. Это взрастило в Аннет любопытство к её незваному гостю, которого она спасла и привела в потаённое от внешнего мира место. И она до сих пор не понимала своей доброты к представителю народа, который не проявлял доброты ни к ней, ни к другим обитателям Долин. Но что‑то в юноше было иначе; что‑то было иначе в теле, в сердце, в уме и в душе Аннет по отношению к нему, и что‑то в нём манило её.

Смотря на верхнюю ветку пихты, Матиас сделал второй шаг и остановился. Он не знал, что делать, но хотел убедиться, что этот дракончик не представляет опасности его жизни; хотел удовлетворить любопытство и рассмотреть удивительное существо.

Фива насторожилась, коготки вцепились в дерево ветки – она была готова убежать или улететь в любой момент.

Аннет незаметно, крадучись словно дикая кошка, и не сводя взгляда с гостя, перешла к другому дереву, затем к следующему; её взгляд пробегал по чертам лица юноши, по плавным линиям красивых нижних скул, по прямому носу, по тёплым глазам, по чёрным бровям, по волосам, которые на концах были волнистые и из‑за этого забавно торчали из‑под шапки. Аннет с беспокойством взглянула на Фиву – знала, что если та испытает угрозу или страх, то тут же выйдет на защиту. Но Фива пока что не боялась, что уже было удивительно.

Матиас сумел рассмотреть, что чешуя дракончика занимала большую часть тела, но на брюхе, немного у лап и немного у крыльев была плотная упругая кожа, словно из разглаженной чешуи. И она же была на мордочке, а чешуя была местами: под подбородком, немного у глаз, немного на лбу и много на макушке. И все перетекания чешуи в кожу были незаметными, гармоничными.

Матиас сделал ещё шаг. Ноздри дракончика стали часто раздуваться и сужаться, когтистые пальчики шевелились, а во взгляде были: любопытство, опасение, готовность. Аннет наблюдала за ними, в особенности за ним, пристальным, почти не моргающим взглядом; сосредоточенная и готовая ко всему; а дыхание было учащённым и с более короткими вдохами. И она знала, что с любым другим хьюмаханом, она бы не вела себя так опрометчиво, так глупо – ни за что бы не подпустила его к Фиве даже на метр, даже на десять метров.

В неуверенности рука Матиаса дрогнула. И в эту же долю секунды в правой ладони Аннет вспыхнул огонь – он обвивал запястье, трепыхался, извивался; а вторая рука впилась в ствол пихты.

Матиас приподнял руку; Аннет напряглась – приготовилась атаковать и защищать. Он неуверенно помахал дракончику – она удивилась, замерла, а магия угасла, но не исчезла.

С игривым интересом, Фива наклонила голову набок, забавно пошевелила носиком, и издала дружелюбный гортанный звук – как отрывистый, но плавный перекат. А после – подражая, она подняла переднюю лапку и попыталась помахать. Но это вышло нелепо. Отчего Матиас посмеялся.

С замиранием сердца, с медленным вдохом Аннет смотрела на его улыбку на лице после короткого смеха; на взгляд, наполненный смешинкой и добротой – и прильнула лицом ближе к стволу. Ей захотелось выйти к нему, но она опасалась; всё ещё побаивалась за безопасность Фивы; и она растягивала присутствие гостя в долине, хоть и едва понимала почему.

Фива, подобно белке, спустилась по стволу на нижнюю ветку и села на уровне плеч гостя. Она смотрела с нетерпеливым любопытством, с дружелюбием, но и с опаской.

Матиас, смотрел на это удивительное, чистое душой существо и убедился, что оно не представляет опасности. Он шагнул к дракончику, тот не испугался, остался сидеть – словно дал разрешение приблизиться.

Аннет, стоя за деревом, напряглась – рука впилась в ствол, во второй возникла магия, но не огня – она была зелёная, а от завихрений появлялись магические лепестки, они разлетались и рассеивались.

Рука Матиаса приблизилась к дракончику, но замерла, так как он не знал, что делать. Тогда дракончик прильнул, обхватил запястье передними лапками и понюхал ладонь гостя. Он сиял, восторженно улыбался; и не мог поверить, что драконов называют созданиями и земными прислужниками дьявола. Нет, он не мог поверить, что это существо хоть как‑то связано с Караса́хом.

Аннет расслабилась, магия исчезла, а на лице возникла тёплая полуулыбка – она смотрела на гостя и видела в нём всё меньше опасности. Во всяком случае опасности для Фивы не было.

Но тут улыбка Аннет сошла с лица, а взгляд поднялся выше. С боку от гостя и Фивы неприметная серая скала – скрытая зеленью и стволами – ожила, и открылись большие светло‑серые глаза. Из крупных овальных ноздрей вышел громкий недовольный резкий выдох – Матиас замер, а по телу прошли мурашки. Он медленно повернул голову, поднял взгляд – увидел большие глаза, и обомлел.

Словно вырастая из скалы, или скала становилась им, появился большой дракон и встал на четыре лапы. От земли и до макушки было примерно шесть с половиной метров. Стройное и поджарое, но крепкое и сильное телосложение; чешуя была серая, словно из камня; вытянутая, но не узкая морда; овальной формы глаза; из головы, смотря назад, росли два толстых ребристых рога, такие же серые, как и чешуя; пятипальцевые лапы с серыми когтями и длинный увесистый хвост; от шеи, по спине и до кончика хвоста шёл гребень плотных кожистых треугольников с округлыми верхушками, а на спине были сложены большие крылья.

Приоткрыв пасть и показав множество острых клыков, дракон наклонил голову и сделал шаг к Матиасу. Его волосы встали дыбом, желудок сжался, глаза округлились, а лицо исказилось ужасом; и он, запинаясь, попятился. Он умом понимал, что ни сражаться, ни убежать он не сможет, и уже был готов принять безрадостную участь и стать завтраком для дракона, или же обедом – по этому унылому небу сложно было сказать наверняка; и единственное о чём он пожалел перед смертью, что не увидел её.

Но тут – за спиной Матиаса и чуть левее раздался голос Аннет:

– Ю́го!

Матиас замер, внутри всё задрожало надеждой. Дракон посмотрел в ту сторону. Лицо Аннет было суровым, но, подняв взгляд на Юго, она смягчилась:

– Я же сказала, что он не враг до тех пор, пока он не представляет угрозы.

Юго нахмурился, недовольно клацнул челюстью и сел так, что встряхнулись ближайшие пихты, а одну ветку он случайно отломил. И из‑за этого Аннет вздохнула.

Фива, сидя на ветке, наблюдала за происходящим с интересом. Юго не сводил пристального взгляда с незваного и явно нежеланного для него гостя, и выглядел так словно сейчас набросится на него и, не жуя, проглотит.