Поцелуй дракона

Пихты будто замерли. Протянулась трепетная пауза – Матиас и Аннет смотрели друг другу в глаза и могли слышать тихое дыхание друг друга. Она отвела взгляд, теребила подол платья. Он, словно зачарованный, сделал шаг – носок его ботинка, коснулся носка её сапога; взял её за руку – и она тут же подняла удивлённое взволнованное лицо.

Их пальцы касались – его холодные, её тёплые – и в каждого словно ударила искра заряженной молнии. Они уже успели рассмотреть друг друга – телосложение, черты лица, глаза, волосы; одежду, обувь; движения, мимику. Но теперь они, смотря через глаза, точно смотрели друг другу в сущности – словно искры молнии через прикосновение пальцев соединились в заряженную искрящуюся линию и как по каналу соприкоснулись их души.

Карий и пурпурный сливались в одну абстрактность, а души тянулись – робея, удивляясь – в объятия. Глаза в глаза, душа в душу – и их жизни словно стали одной.

Аннет сделала шаг на миллиметра три; голова Матиаса чуть подалась к её. Их умы пребывали в воздушном тумане – словно в облаке. Души вот‑вот обнимутся. Головы приближались – неуверенно, медленно.

Рука Аннет потянулась к груди Матиаса в намерении сжать одежду, стопы собирались привстать на носочки. Но – Юго возник за спиной Аннет, припал к земле и опустил голову. На морде пылали: возмущение, изумление. Матиас поднял на него взгляд – и связь с Аннет оборвалась. Она, часто хлопая ресницами, выхватила руку, отступила и наткнулась на морду серого дракона. А он, смотря на Матиаса, оскалился и издал протяжное рычание.

– Прости! – смотря на Аннет, сказал Матиас. – Я не… Оно само как‑то. – И он взглянул на серого дракона.

Аннет развернулась к Юго боком и прижалась к его морде.

– Спокойнее, – едва скрывая волнение и растерянность в голосе, сказала она. – Он не сделал ничего плохого.

Матиас смотрел на Аннет с растерянностью, с волнительным трепетом, с боязнью, что она его теперь оттолкнёт, прогонит. И уйти для него было равносильно смерти.

– Прости, – сказал он и отвёл взгляд. – Ты, наверное, теперь хочешь, чтобы я ушёл.

Аннет повернула к нему лицо – смотрела долгим взглядом; а внутри распространялась странная, непривычная, приводящая в смятение слабость, и сладость. Её пугали эти чувства, особенно то, что сейчас произошло (и то, что почти произошло); её пугало то, что её тянуло к нему безумно. Ведь он хьюмахан – человек без магии. Она встряхнула головой, ничего не ответила и водила по чешуе Юго несколько секунд; затем она бегло обняла его и направилась в сторону.

– Как хочешь, – сказал она и, не смотря на гостя, прошла мимо.

 

3

 

«Как хочешь.»

Казалось бы – Аннет предоставила выбор; но нейтральный голос и спокойный тон ранили Матиаса так, словно душу полоснули мечом. Но он понимал, что не должен был просто так подходить, брать за руку. Они едва знакомы, только узнали имена. Но те три секунды, когда он только её увидел, изменили его жизнь навсегда. И внутри он стонал от душевной боли – почему те три секунды не изменили её жизнь тоже; почему не то заряженное пронзительное прикосновение? Или изменили? Матиас не знал, но он был совершенно уверен, что что‑то в ней по отношению к нему возникло.

Юго не понравилось, как Матиас смотрел вслед Аннет – поморщился, а хвост проскользнул по траве, ударил по ногам недруга и тот повалился на спину с выкриком удивления.

Плечи Юго затряслись, пасть приоткрылась, и он издал утробно‑гортанные прерывистые звуки, напоминающие гогот гуся. Это звучало странно для Матиаса, но был узнаваем смех.

Аннет обернулась.

– Юго, – с мягким укором сказала она.

Держась за правый бок, Матиас поднимался. Но тут подбежала Фива – взбудораженная, игривая. Она взлетела и, как в дружелюбной борьбе волчат, набросилась на гостя. Может весом и размером она была не велика, но он снова повалился на спину, а Фива скакала то рядом, то на нём, то отрывала травинки и кидала в него.

– Эй, полегче, – смеясь, сказал он.

Он услышал, как звонко, волшебно, но тихо хихикнула Аннет; и возжелал чтобы Фива не переставала скакать на нём, возле, и пусть осыпает его травой из всей долины. И он хотел бы взглянуть на Аннет хоть на секунду через мимолётные промежутки в метаниях чёрного цвета перед лицом. Но тут – в ране вспыхнула боль; и он, морщась и шипя, схватился за бок.

Аннет ахнула.

– Фива! – в приказном тоне выкрикнула она.

Стоя у головы Матиаса, Фива замерла с пучком травы в передней лапке, а грудь и брюшко часто‑часто поднимались и опадали.

Аннет маленькими шажками подбежала к Матиасу и присела сбоку – у раны.

– Я совсем забыла, – сказала она. Она без робости, без стеснения осторожными, но быстрыми движениями расстегнула его ремень на талии, собрала в оборку тунику и, оголив живот, задрала вместе с рубахой. И как раз вовремя, потому что на повязке проступили первые красные крупинки. Они расширялись, полнели и объединялись. – Прости её, пожалуйста.

Аннет наклонилась и осматривала повязку оценивающим взглядом, а кончики распущенной части волос и одной косы скользнули по коже Матиаса – и по его телу пробежала волна приятных мурашек. Он смотрел на её опущенное лицо, на её пурпурные глаза, которые быстро бегали по растущим пятнам крови; и ему было всё равно на боль, на жар, на пульсацию, на кровь – если она будет сидеть рядом, с обеспокоенным лицом, то он был готов истечь кровью.

– Ничего страшного, – находясь в пурпурном тумане, сказал он.

Аннет велела держать Матиасу его задранную одежду, а сама достала из сумки на боку маленькие ножницы с деревянной насадкой на сложенных остриях. И, сняв её, она принялась с осторожностью разрезать и снимать бинты. Несмотря на боль вновь открывшейся раны, по телу Матиаса пробегали мелкие мурашки от каждого мимолётного прикосновения по коже её тёплыми пальцами; а от её сосредоточенного выражения на лице – у него млела и металась душа; и казалось, что сердце начнёт стучать так быстро, что разорвётся.

Фива разжала лапку – и травинки осыпались на лицо Матиаса. Он сдувал их с лица, а Аннет метнула на неё добро‑укоризненный взгляд – та, виновато, но не чувствуя вины, опустила глаза, отступила на несколько шажочков и села.

Матиас убрал последние травинки с лица. Аннет вздохнула и перевела на него взгляд.

– Она просто перевозбудилась, – сказала она. – И обрадовалась, что есть тот, с кем можно поиграть. Так как здесь только я и Юго. Я‑то не прочь иногда поиграть с ней, а вот Юго… – Она обернулась и посмотрела на него через плечо.

Он сидел поодаль и, постоянно поглядывая на них, смотрел в сторону; ему не было дела до раны нежеланного гостя, но было дело до самого гостя. Казалось, что он вот‑вот что‑то предпримет, но он оставался на месте, а кончик хвоста нервно подёргивался.

– Так скажем, – сказала Аннет и вернула голову, – он не любитель играть. С ней. Что хорошая новость для местных деревьев и кустов.