Поймать океан

– А почему этого не сделали раньше? – спросила она. – Ведь любой механизм можно вывести из строя.

– Смешная ты, Ханна. Конечно, ее выслеживали и ломали. Только она уже давно научилась чинить себя. У этого механизма разум пусть и дикого, но человека, – пояснил Вальдекриз. – Правда, сейчас он постарел, а значит, шанс есть. Небольшой, конечно, – неутешительно добавил он. – Но если вдруг что‑то пойдет не так, мы всегда можем схватить ранцы и быстренько прыгнуть на соседний остров. Или в воду.

– Или… что? – удивилась Асин.

Она так и не получила ответа на свой вопрос. Вместо этого ее развернули и указали вперед. Она оглядывалась, открывала рот, хмурилась, но ее лишь красноречиво подталкивали, показывая, что здесь ей делать нечего. Асин в очередной раз уперлась пятками, вскинула руки… и услышала это.

Защелкали, застрекотали металлические сочленения, задышали горячим паром. Раздался лязг, словно кто‑то точил ножи, и механическая конечность скрылась из виду за травой, ветвями и сухой землей. Видимо, Асин возмущалась слишком громко. И потревожила стража. Вальдекриз негромко спросил:

– Помнишь, что я говорил тебе о машине с человеческим разумом?..

Их накрыла вытянутая тень с десятком кривых лап.

Асин медленно перевела взгляд за спину Вальдекриза и подняла голову. Над пригорком, ломая конечностями хрупкие ветви, возвышалась механическая тварь, похожая на огромную сороконожку, в середине которой – в небольшой нише железного нутра, почти в желудке, если бы у твари он был, – висела девочка, бледная, обнаженная, с длинными выгоревшими волосами и мутными глазами. Она скалила кривые желтые зубы, дергала острыми плечами и царапала поломанными ногтями сдерживавшие ее ремни. Тело ее будто билось в судорогах, ребра натягивали кожу, под которой, казалось, были лишь кости и мышцы. Длинные черные трубки, уходящие в плоть, делали ее единой со своим стражем. Она открыла рот. Завизжала. И механизм ожил – медленно двинулся вперед, поднимая клубы пыли и неумолимо набирая скорость.

– Кричи, – не оборачиваясь на машину, произнес Вальдекриз.

– Что? – слетело с губ Асин. Она хотела отвести взгляд от Мирры, но не могла.

– Кричи, Ханна! – повторил он чуть громче и, пригнувшись, откатился в сторону.

Пальцы его привычным движением отщелкнули пряжку небольшой поясной сумки. В траву посыпался хлам – поломанные безделушки, кривые шестерни, моток ниток. Но Вальдекриза интересовало лишь одно. Обратив взгляд на Мирру, он достал из сумки отвертку и, подбросив в воздух, ловко поймал ее.

И тогда Асин закричала. Опустила руки вдоль тела, запрокинула голову и издала вопль, которого и сама испугалась. Ее услышали: машина застыла, перебирая в воздухе железными лапами; Мирра потянулась руками к ушам, пытаясь их закрыть, но ремни держали слишком крепко. Кожа под ними была болезненно красной, местами – Асин заметила, когда прервалась, чтобы глубоко вдохнуть, – виднелась запекшаяся кровь.

Асин закричала вновь, а по ее щекам побежали горячие слезы. Ей не было страшно за себя, хотя, если верить Вальдекризу, страж мог запросто разорвать ее. Она думала о Мирре, о бедной больной девочке, запертой в железном теле. О Мирре, которой она с радостью рассказала бы об островах, китах, варенье, новых платьях и смешных названиях корабельных снастей – обо всех упущенных мелочах. Она кричала, удивляясь, откуда у нее на это взялись силы, и не могла перестать. А внутри вскипали, обжигая, вопросы. А если бы у нее отобрали детство? А если бы у нее отобрали папу? А если бы у нее отобрали выбор?

Горло засаднило, крик стал заметно тише, и страж, заваливаясь набок, двинулся к ней. Его конечности путались, а тяжелое тело, напоминавшее сороконожку, кренилось вправо. Вибрацию земли от его поступи Асин чувствовала ступнями. Выждав момент и вытерев рукавом глупые слезы, она отпрыгнула в сторону и, повторяя за Вальдекризом, перекатилась. Не столь изящно, скорее неуклюже.

Перевернувшись на живот, Асин встала на колени и огляделась. Ее больше не преследовали: страж бил лапами по земле, кружил на месте. Он пытался стряхнуть с себя Вальдекриза, а тот, зацепившись рукой за одну из металлических пластин, откручивал какой‑то винт. Со лба стекал пот, вены на запястье вздулись от напряжения, пальцы иногда скользили по гладкой рукояти. Но Вальдекриз, смахивая с глаз челку и ругаясь, продолжал работать.

– Эй! – Асин поднялась и замахала руками, надеясь, что Мирра скорее обратит внимание на движущийся объект. – Эй, я здесь! – Она откашлялась, вытерла руки о штаны и, сунув мизинцы в рот, свистнула.

Страж опять замер. Замер и Вальдекриз, но довольно быстро пришел в себя, спрыгнул на землю, вцепился в отвертку уже обеими руками – и винт поддался. Механическая конечность тяжело упала в сухую траву, однако страж продолжал крепко стоять на оставшихся.

– На память заберу! – Вальдекриз покрутил в руках винт и спрятал в сумку. В следующий миг в грудь ему прилетела одна из железных лап, сбивая с ног.

Отвертка выпала из пальцев. Механический страж пригвоздил его к земле, как насекомое. Он давил все сильнее, а девочка в его объятиях хрипела, рычала, билась, то и дело задевая головой железные стены своей тюрьмы. Мирра щелкала зубами, подвывала, но Асин не слышала ни одного человеческого слова.

– Беги, – прохрипел Вальдекриз, хватаясь за железную конечность и пытаясь хотя бы сдвинуть ее в сторону. – Беги, дура!

– Нет, – прошептала Асин. Вскинулась и повторила громче: – Нет!

Вальдекриз, скривившись от боли, откинулся на жесткую хрустящую траву. Рука его пыталась нащупать отвертку, а сам он, стиснув зубы, рвано дышал.

– Тяжелый, – он с усилием усмехнулся.

Приближаться было страшно: вдруг механический страж, совсем разъярившись, сломает Вальдекризу грудную клетку. Поэтому Асин прыгала на месте, размахивала руками, кричала и свистела. Но тщетно – блестящее железное насекомое с изрядно помятым пластинчатым телом внимательно наблюдало за ней, наваливаясь на Вальдекриза. Тот хрипел, кашлял, вновь отрывисто глотал воздух и, казалось, почти не двигался, пока наконец…

– Подавись! – выплюнул он и, откатившись в сторону, забрал с собой длинную острую лапу. В примятой траве, где он совсем недавно лежал, валялись винты. Каким‑то чудом Вальдекриз умудрился разобрать пригвоздившую его конечность.

Неуклюже переступая, страж пытался удержать равновесие, но две отнятые конечности очень этому мешали. Он пригибался, явно желая опереться на все лапы, но Мирра пищала, шипела – наверное, не хотела видеть размытую землю и вдыхать сухую пыль.

– Знаешь… – Вальдекриз все пытался отдышаться. Он вытер основанием ладони губы и повертел, точно выкидной нож, железную конечность, пока та больно не ударила по локтю. – С годами он и правда стал слабым. Медлительным. Неуклюжим. Совсем как человек.

Покачиваясь, Вальдекриз подошел к стражу с другого бока и что есть силы пнул. Огромная сороконожка с грохотом рухнула на землю и подтянула хвост к груди – туда, где висела Мирра, явно пытаясь ее защитить. Лапки шарили по земле в поисках недостающих деталей, но, не находя ничего, лишь беспомощно скребли траву.