Полынья
– Сколько стоят ваши услуги?
– Одну норму в день. И отдельно – накладные расходы. Иногда мне приходится тратиться: подкупать собеседника, например. Или угощать.
– Четверть нормы в день, – ответил Томас.
– Еще раз благодарю за завтрак, – фыркнула Агнесса, поднимаясь с кресла. – Выздоравливайте.
Она направилась к выходу из кабинета.
– Полнормы.
– Одну, господин Томас.
– Три четверти.
Агнесса даже не повернулась. Томас удивленно смотрел ей вслед. Уверенная, напористая, жадная до внимания, до денег, до ярких ощущений, она ему нравилась. И точно уж была тем человеком, которого лучше держать в союзниках, а не в противниках.
– Хорошо, пусть будет норма в день.
– Я знала, что мы договоримся.
Весной и летом герцог Роберт поднимался с рассветом. Раннее утро было его любимым временем. Дом еще спал, и герцог мог провести час‑полтора в библиотеке, наслаждаясь в одиночестве книгами. Роберт собирал книги с юности, привозя их отовсюду – а путешествовал он тогда постоянно. Он продолжал покупать книги и сейчас, хотя давно уже понял, что ни старшие его дочери, ни Адриан не проявляют к драгоценным томам никакого интереса. Ничего. В завещании, давно подготовленном и до поры хранящемся в городской канцелярии, указано, что все книги достанутся городу, чтобы стать основой общей библиотеки.
При мысли о городе Роберт нахмурился – в окрестностях Стейнбурга в последнее время все чаще появлялись чернокрылые. Герцог даже думал, не нанять ли пару отрядов для защиты жителей, но пока решил подождать. Да и расходы для Роберта оказались бы слишком внушительными – он не Томас, который и армию содержать может.
Он снова перевел взгляд на книжные полки и шагнул в сторону – к высокому шкафу, где ждали своего часа еще не разобранные книги. Герцог всегда тщательно расставлял тома по собственной системе: богословие к богословию, науки к наукам, поэзия отдельно, романы отдельно, философия и вовсе в особом шкафу. Иногда он терялся: куда, например, поставить рыцарский роман в стихах? К романам или к поэзии? Но любой фолиант из своего огромного собрания Роберт мог найти за считаные мгновения.
Сейчас старый герцог размышлял, куда бы определить толстую книгу в грубом потрепанном переплете. Он велел позвать секретаря и, дожидаясь его, еще раз открыл том. Положив книгу перед собой, Роберт заскользил взглядом по строчкам.
– Доброе утро, ваше высочество.
Герцог приветствовал вошедшего быстрым кивком, но потом оторвался от книги.
– Вы читали «Мысли о морали, добре и зле»?
– Первые три‑четыре страницы, – улыбнулся в ответ Эдгар.
– Куда бы вы ее поставили – к философии или к романам?
– К философии. На редкость занудная книга, ей там самое место.
Роберт закрыл том и молча протянул секретарю, тот так же молча поставил книгу в шкаф с философскими трудами.
– Осталось совсем немного, – указал герцог на полки. – Разобрать тома на других языках – и все.
– Вы сейчас хотите это начать, ваше высочество?
– Да. Кстати, – Роберт вдруг замер, словно ловя какую‑то смутную мысль, – о языках… Вы вот решили, что чернокрылые – наемники. А на каком языке они между собой говорили?
– Ни на каком. Они вообще друг с другом не перекрикивались. Налетели, пытаясь раскроить все и всех. Но не вышло. Думаю, я обратил бы внимание на язык, хотя и было немного не до того.
– В последние дни их видят повсюду. Все чаще и чаще. В основном они нападают на отдаленные трактиры и постоялые дворы.
– Пока – только на востоке от Стейнбурга, – кивнул Эдгар. – Но потихоньку оказываются все ближе и ближе.
– С тем небольшим гарнизоном, что у меня есть, их не остановить. Тем более что часть людей я отправлю вместе с Адрианом и его женой в Золотые Сады.
Золотые Сады были одной из загородных усадеб герцога, и это имение должно было перейти к Адриану после свадьбы. Эдгар на миг замер, потом спокойно кивнул:
– Там сейчас намного безопаснее.
От Стейнбурга до Золотых Садов был целый день пути. Далеко. Эдгар осторожно выдохнул, представил жаркие черные глаза молодой маркизы. Что ж, чем большее расстояние будет между ним и Динарой, тем лучше.
– Они поедут еще до завтрака, я уже велел все подготовить. Степняки отправились в свой стан на рассвете, а через полчаса‑час Адриан с женой и небольшим отрядом тоже тронется в путь.
Эдгар отвернулся в сторону, искренне надеясь, что герцог сейчас смотрит на книжные полки, а не на него. Через полчаса‑час. Скорее всего, он даже не увидит Динару до отъезда – а если так, то неизвестно, когда встретится с ней снова. Разве что герцог отправит его в Золотые Сады с какими‑нибудь письмами. Хотя вряд ли: для развозки писем есть посыльные. Но Роберт может приказать ему поехать, если надо будет передать что‑нибудь особо важное…
Усилием воли он заставил себя вернуться к книгам.
– Что‑нибудь еще разобрать, ваше высочество?
– Пока нет, спасибо. Я хочу закончить это сегодня, но сейчас мы прервемся. Продолжим потом, когда все уедут. Ступайте, я пришлю потом за вами.
– Благодарю.
Выйдя из библиотеки, Эдгар быстро спустился по лестнице. У главного входа была суета, слуги грузили наскоро собранные корзины и баулы в экипаж, запряженный парой рыжих лошадей. Переезд молодой четы был более чем скромным – всего один экипаж да десять всадников из личной стражи герцога. Эдгар подумал, что Динара наверняка предпочла бы поехать верхом. Но что пристало степной кочевнице – не пристало маркизе, невестке самого герцога Роберта. А она, наверное, и настаивать не пробовала: Эдгар чувствовал, что степнячка, оставшись в одиночестве в чужом городе, решила принять здешние правила игры.
Наверху показались Адриан и Динара. Маркиз шел по лестнице и, казалось, бережно сводил вниз жену, но друг на друга счастливые новобрачные не смотрели. Динара проскользнула мимо Эдгара, словно не замечая, и устроилась на подушках экипажа, глядя прямо перед собой. Апрельское утро было теплым и солнечным, верх экипажа заранее опустили, и Эдгар видел стройную шею кочевницы и ее коротко обрезанные черные волосы. Адриан сел возле жены, кучер хлестнул лошадей, копыта застучали по брусчатке, и вся процессия тронулась. Сразу за домом герцога улица уходила налево. Эдгар стоял, провожая экипаж глазами. Перед самым поворотом Динара обернулась, на миг их взгляды встретились, и экипаж тут же скрылся за углом.