Последний репортаж. Глобализация

Для таких заложников системы стали строить долговые центры, представляющие собой целые города контейнерного типа. Контейнер тоже доставался им не бесплатно, но за значительно меньшие деньги, чем плата за кредит или квартиру. Каждый из должников имел ограничения по своей карте ППЛ и передвижению. Пользоваться услугами, такими как питание, проживание и прачечное обслуживание, можно было исключительно на территории комплекса. Для удобства каждый из должников мог воспользоваться терминалом, который по карте ППЛ или при вбивании личного номера указывал сумму долга и количество дней, оставшихся на отработку в долговом центре, за вычетом тех или иных расходов на платные услуги. Как правило, это количество только росло. Как теперь у нас говорят, кто попал в долговой центр, остался там навсегда.

Банки вздохнули с облегчением, государство обрадовалось, разрешив тяжелую экономическую ситуацию без привлечения дополнительных средств, а корпорациям осталось лишь потирать руки от выгодной сделки.

Можно даже снять про это хороший репортаж о рождении нового рабовладельческого строя, но кто его покажет? Борцы за свободу никогда не были угодны правящей власти, а в такие времена могут обвинить в дестабилизации и без того сложной политической обстановки. Обсуждать, а тем более открыто осуждать принятые законы, запрещалось, право на это, осталось у сформированного комитета по законодательному контролю, главу которого назначало правительство, которое принимает законы.

Что тут скажешь, суровые времена требуют отчаянных мер, но, на мой взгляд, экономические проблемы начались еще до начала эпидемии. После того как меня приняли на службу в редакцию, я подготовила статью о тяжелой промышленности и причинах спада уровня производства. Причина, по моему мнению, банальна. Предприниматели, не желая тратить часть прибыли на улучшения условий труда для рабочих, старались выжить все ресурсы из имеющихся у них мощностей. Оборудование, которое выработало свой срок, стало выходить из строя, что привело к увеличению числа аварий и жертв на производстве. Чиновники, которые закрывали на это глаза, объясняли это алчной попыткой рабочих перевыполнить план, нарушая технику безопасности. Итоговым решением городских властей стала отмена сдельной оплаты труда на заводах. Теперь было неважно, сколько шахтер добудет угля или токарь изготовит деталей, зарплата стала фиксированной, за количество часов на смене, а не за результат труда.

Шахтер, лишенный возможности заработать больше, перестал выполнять вообще какие‑либо нормы, что привело к снижению общей добычи угля, но не уменьшило количество аварий. Сокращение поставок угля вызвало нехватку необходимого количества топлива для металлургических печей, что сказалось на объеме производства металла и, как следствие, всей промышленности в целом. И когда в кабинете министров едва не пошатнулись мягкие кресла, возник кризис мирового масштаба, из‑за которого вся промышленность встала, и неудобный вопрос был закрыт.

Шеф сразу заменил мою статью на список мер государственной поддержки населения в условиях мирового кризиса. В числе таких мер были указаны средства, направленные на проведение психологических тренингов для улучшения морального состояния рабочих и членов их семей, но деньги на увеличение заработной платы, которая могла бы напрямую поспособствовать улучшению этого самого морального состояния, в бюджет так и не поступили. Еще одной из программ для поддержания духа населения, оказавшегося в тяжелом финансовом положении в условиях кризиса, стали благотворительные концерты. Билеты должен был распределять министр культуры, поэтому такой билет раздобыл для меня и мой начальник за поддержку его редакцией этой самой меры поддержки.

В тот вечер я оказалась в первом ряду городского театра, где сидел весь кабинет министров, а за ним и все светское общество нашего города. На сцену вышел стройный красивый молодой человек во фраке поверх защитного комбинезона. Ведущий представил заслуги молодого музыканта, которые, несмотря на его юный возраст, были весьма впечатляющими. Однако зрителю это ничего не говорило, кроме того, что он должен был хорошо отыграть. Зрители бегали с места на место, не обращая никакого внимания на то, что концерт уже начался. Музыканту оставалось лишь поклониться и молча пройти за инструмент.

Звуки рояля тихой, осторожной волной заполнили все пространство театра и поднялись куда‑то ввысь над суетой опустевшего города. Это была «Лунная соната» Бетховена, любимое произведение мамы, которое она исполняла на старом немецком рояле, доставшемся ей в наследство от прежних хозяев нашего дома. Приятная дрожь окутала меня с ног до головы, пока я наблюдала за тем, как плавные движения пианиста воскрешают ноты из далекого детства. Для меня это были единственные приятные воспоминания из прошлого – в те редкие дни отчима не было дома. На несколько часов мы могли сбежать от реальности в нескончаемое многообразие музыки великих творцов, пока из‑за долгов отчима наш дом не забрали. Мама говорила, что настоящая музыка та, которую понятно без слов, но кто теперь понимает?

Зал продолжал жить своей жизнью. Каждый желал занять лучшее место, не понимая, какое из мест лучше. Очевидно, что исключительно лишь стадный инстинкт велел им присутствовать на подобных мероприятиях. Как только концерт подошел к концу и занавес опустился, мои аплодисменты прервал стук сидений и топот ног нетерпеливых зрителей. Большинство из тех, кто желал сидеть ближе к сцене, ринулись раньше всех к выходу. В забитом и шумном партере звучали жалобы на неудобные кресла, отвратительный выбор закусок в буфете и впустую потраченное время. Под скромные аплодисменты тех немногих, кто действительно слушал, юный пианист поклонился и молча покинул сцену, когда зал уже почти опустел.

 

Глава 2. Рутина

 

Тяжелее всего, на мой взгляд, пришлось одиноким людям. Мне повезло, у меня есть кот Оплот. Нашла его пару лет назад на помойке, зачуханного и облезлого. В обычной жизни я бы вызвала службу по отлову бездомных животных, но в данных обстоятельствах не побрезговала даже компанией вшивого кота. Конечно, сейчас никаких вшей у него нет, и с тех пор он изрядно разжирел за мой счет, но зато теперь, когда я возвращаюсь домой, меня есть кому встречать. Не знаю, он рад мне или тому, что я приношу из продуктовых магазинов, но мне хочется верить, что хоть чуточку любви он ко мне испытывает.

Помимо кота в моей жизни появились друзья – семейная пара Настя и Антон. Когда на душе становится тоскливо, мы устраиваем совместные вечера. Сегодня как раз намечается именно такой. Обычно, как и в этот раз, мы встречаемся у меня: они‑то друг у друга есть, поэтому я приглашаю их чаще. Оплот, хоть и разбавляет мое одиночество, но мои монологи не в счет, иногда скучаешь по простому человеческому общению, когда есть с кем обсудить последние новости или узнать что‑то новое. Без этого действительно тяжело. Неудивительно, что за время карантина втрое увеличилось количество самоубийств. Живя серой и замкнутой жизнью, каждый невольно задумывается о петле, открытой газовой конфорке на ночь или же о шаге с крыши своей многоэтажки, но, к счастью, мне сегодня будет не до этого. У меня слишком много дел, нужно как следует все подготовить к встрече гостей. Помимо традиционной готовки ужина необходимо принять ряд мер для безопасности. Под этими словами я понимаю противодействие смертельному вирусу.

Во‑первых, все контактные поверхности я оборачиваю в пищевую пленку, чтобы после ухода ребят можно было ее просто снять и выкинуть, а не отмывать всю квартиру специальным раствором.

Во‑вторых, разделяю обеденный стол на две половины пластиковой перегородкой. Эту идею я взяла из продуктовых магазинов. За такими заграждениями прятались кассиры, чтобы хоть как‑то обезопасить себя от большого потока посетителей, пока их полностью не заменили терминалы самообслуживания.