Посмотри на меня
Сессия – очень сложное время для студента. Это не только из‑за тотальной нехватки сна и кипы информации, которую наш мозг не в силах усвоить, но и из‑за эмоционального давления, которое обеспечивают преподаватели и слишком умные студенты.
Быстро собравшись и закинув в себя пару снеков, еще с полным ртом я поспешила в университет. Волнуясь, как в первый раз, я нервно шла к кабинету. Ева стояла, опираясь на стену, и читала книгу по детской психологии. Я пристроилась рядом и начала читать вместе с ней. Не обращая ни на кого внимания, мы захлебывались чтением этой книги, будто бестселлером.
Незаметно для нас подошел мой давний друг Рин и безмятежно спросил:
– Сегодня последний экзамен, может, сходим куда‑нибудь? Я, ты, Ева.
Едва его услышав, я оторвалась от чтения и не без труда переключилась на диалог с другом.
– Ты же знаешь… – тяжело вздохнув, произнесла я.
– Знаю, но не хочу ничего больше слышать!
– Я согласна! – на одном дыхании испуганно выпалила я.
Друг широко открыл глаза и с опаской спросил:
– Точно?
– Точно, точно, только Еву нужно спросить.
Ева не обращала на нас никакого внимания, то ли не слышала нас из‑за чтения, то ли не хотела слушать нас в общем.
Рин, присвистывая, удалялся от нас, но потом, улыбнувшись, решил добавить:
– Буду ждать звонка.
Обычно я никуда не ходила в течение учебного года, вначале я полностью погружалась в учебу, поэтому эта встреча значила для меня многое, и я с нетерпением хотела знать ответ Евы. Не с первого раза мне удалось привлечь внимание подруги:
– Ева! Ева, Ева!
– Да, Лина?
– Что делаешь? –я смотрела на нее нетерпеливым взглядом и глупо улыбалась.
– Не видно? В отличие от тебя готовлюсь к экзамену! – на секунду обратив на меня внимание, она вновь вернулась к чтению книги.
– Ты, как всегда, душка, моя дорогая! – раздраженно сказала я, но решила продолжить разговор. – Может, сходим куда‑нибудь? Ну, после экзамена…
– Это я от тебя слышу? – прищурившись, она тяжелым взглядом посмотрела на меня. – Кто ты… и что ты сделала с Линой?
Закатив глаза, я раздраженно ответила:
– Не хочешь, не надо! – обиженно фыркнув, я отвернулась.
– Кто тебя надоумил? Признавайся.
– Рин…
Ева грустно опустила взгляд и пару минут молчала. Между Рином и Евой существует некая напряженность из‑за чувств, которые они испытывают друг к другу, но в которых не хотят признаваться.
– Он сам нас позвал, Ева! Вечер обещает быть интересным… Соглашайся!
Впервые за день Ева улыбнулась, в ее взгляде читался неподдельный интерес и искренняя радость.
–Позовем кого‑то еще? – приобняв меня за плечи, она надеялась на положительный ответ.
–Нет, и объятия не поменяют моего решения, довольствуйся тем, что есть, дорогая!
–Стоило попробовать!
После нашего диалога я немного успокоилась и привела мысли в порядок, вспомнив о предстоящем экзамене, я открыла книгу на нужной странице, но успела прочитать только несколько строк.
– Проходим на экзамен, – строго произнес преподаватель детской психологии.
Когда все студенты заняли места, пришло время вытянуть билет. Не имея привычки ждать, я пошла первая и застала «колесо фортуны» в полной мере. Нерешительно вытянув билет, я взглянула на заветный номер и, полностью удовлетворенная своим выбором, прошла на место. Я бы могла ответить сразу, но моя неуверенность в себе взяла верх, и все остальное время я прокручивала разные варианты ответов, расчленяя их на части, доводя до совершенства.
Ответив на «отлично», мы с Евой спешно удалились из аудитории. Только выйдя из университета, мы смогли выдохнуть с облегчением. Начиная осознавать, что сессия закрыта и начинаются каникулы, мы испытали противоречивые чувства: безграничную воодушевленность и жгучую печаль, ведь это событие говорило не только о беззаботном лете, но и о разлуке на несколько месяцев.
Каждый из нас думал о своем: о планах на каникулы, о работе, о встрече со старыми друзьями и родными, о научном исследовании. Никто из нас так и не посмел нарушить тишину, и в полном молчании мы отправились домой.
Мы занимались домашними делами и не заметили, как наступил вечер. Солнце отдавало этому дню свои последние силы, наполняя мир своим теплом до следующего восхода.
***
Изначально в баре мы заказали по одному коктейлю, и пока мои друзья все еще пили первенца, я уже осушила третью коктейльную рюмку. Алкоголь немного раскрепостил меня, и я решила поделиться с друзьями своей навязчивой мыслью, которая уже около полугода не давала мне спокойно существовать.
– Ребят, я хочу потом поступить в магистратуру… – сразу пожалев о сказанном, я смутилась и опустила взор.
Я почувствовала, как они сверлили меня взглядом, и невольно съежилась.
– С ума сошла! – в один голос протараторили друзья.
Я, ожидая от друзей большей поддержки, удрученно молчала, опустив глаза в пол.
Через некоторое время Рин, прокашлявшись, нерешительно заговорил:
– Может, это и будет хорошо, но ты уверена? Тебе не надоело? Одиннадцать лет в школе, четыре – на бакалавра, еще и два года магистратуры…
– Это было бы замечательно, если Москва или Питер, – сказала Ева, как бы поддерживая меня. Помолчав пару минут, она продолжила: – Но ты же хочешь продолжить обучение здесь, в этом клоповнике! Верно? – я мотнула головой в знак согласия. – Боже, надеюсь, это коктейли на тебя так плохо влияют.
Раздраженно хмыкнув, я не произнесла ни слова, но злость и обида разрывали меня, и я не смогла больше сдерживаться:
– Ну а что я еще могу? Только остаться в этом клоповнике, как ты выражаешься! Мне нравится заниматься психологией, но на Москву или Питер у меня не хватит денег, да и амбиций. – Я судорожно начала рвать салфетку. – В этом обреченном мире никто… никто не даст тебе яблока, не откусив при этом руку.
– Успокойся, мы что‑нибудь придумаем, – нежно произнесли мои друзья.
Они пытались меня успокоить, но я не хотела их слышать. Когда я вспыхиваю, мне стоит высказать все, что копилось во мне это невозможное количество времени. Иначе бури не миновать.
