Потаённых дел мастер

Через несколько часов пароход начал замедлять ход, пока, наконец, не остановился. Клауд открыл глаза сразу, как они затормозили, будто и не спал. Кира заподозрила, что так оно и было, и парень просто притворялся, чтобы к нему не приставали с расспросами.

Из кабины выбрался угрюмый клетчатый машинист, следом за ним потянулись и пассажиры. Вместе с остальными Кира и Клауд поднялись на платформу, посторонились, пропуская рабочих, нагруженных углём, спешащих дозаправить машину для обратной дороги, и вышли на горный склон.

Солнечный свет Кира встретила как старого друга; страхи не то, чтобы сразу исчезли, но присмирели и свернулись на воображаемых ковриках, дожидаясь лучших времён.

Под ногами змеилась тропка, вокруг возвышались старые тёмные ели, а далеко внизу, в долине, в окружении лиственных деревьев серебрилось озеро. Воздух был по‑весеннему холоден, весь склон холма покрывал снег. Празднично‑прозрачная голубизна неба и рассеянный, новенький ветерок вносили свою лепту в создание весеннего настроения.

– Красиво! – жмурясь на солнце, восхищённо прошептала Кира.

Впереди маячили быстро удаляющиеся фигуры людей: Кира шла медленно, и они постепенно отставали. Торопить поглощённую созерцанием пейзажа девушку Клауд даже не пытался, видимо, понимая, что всё равно бесполезно.

– Знаешь, – заговорила Кира минут через пять, – я, конечно, уважаю твою позицию: конспирация и всё такое, но куда мы всё‑таки идём конкретно сейчас?

– В Ясноград, – откликнулся Клауд, замедлив шаг, чтобы поравняться со своей спутницей: солнечное утро и ему подняло настроение, по крайней мере, отвечал он стал охотнее.

– Ясноград?

– Там живёт мой приятель, остановимся у него на пару дней, а потом с ближайшим обозом двинем по караванным путям. Он мой должник, так что не откажет в помощи.

– А до той «ветряной» долины, где твой учёный живёт, далеко?

– Как повезёт, – пожал плечами Клауд. – Если ни где задерживаться не станем, через месяц‑два доберёмся.

– Что?!

– Что? – не понял Клауд.

– Так долго? – потеряно выговорила Кира.

– Скажи спасибо, если Ратторт вообще поможет, – «успокоил» её Клауд. – В противном случае это «долго» может растянуться на действительно долгий срок.

Развернувшись, он, как ни в чём ни бывало, зашагал вниз по тропинке. Кира понуро поплелась следом. «Собственно, что такое месяц? – рассуждала она, стараясь загнать подальше панику. – Дома месяц вообще пролетает незаметно, глядишь, и здесь тоже…»

– А монстры тут водятся? – спросила она.

– Монстры? – удивился Клауд.

Его уже начинала слегка нервировать манера девушки задавать вопросы невпопад, перескакивая с одного на другое без всякого предупреждения.

– Монстры, чудовища…

– Водятся. Обычно где‑нибудь в глуши, на болотах или под землёй.

– А здесь? – допытывалась Кира.

– К чему ты спрашиваешь? У вас что, чудовища за каждым углом прячутся?

– Я бы не сказала, – Кира с подозрением обернулась на тёмный провал пещеры, оставшийся позади. – Единственных чудовищ, которых я видела, привёл к нам тот, убивший монаха. Он называл себя Хозяином.

Клауд промолчал, но лице его отобразился живейший интерес.

– Они напали на город из тумана, – начала рассказывать Кира. – Не знаю, сколько охотилось в городе, но в храм зашли не меньше полусотни.

– И Хозяин тоже находился в храме? – уточнил Клауд.

Кира кивнула.

– Что он там искал? – прошептал Клауд, обращаясь скорее к самому себе. Мысленно Кира подчеркнула этот вопрос: ей и раньше казалось подозрительным, что Человек‑в‑чёрном так стремился в храм, ведь не ради спрятавшихся людей? Если так жаждешь крови, резню можно устроить и в своём мире, переходить ради этого в соседний не обязательно. Про себя девушка дала зарок обязательно при случае во всём разобраться.

 

ГЛАВА 2 НЕПРИЯТНОСТИ МЕЛКИЕ И НЕ ОЧЕНЬ

 

У подножья горы тропинка словно бы разветвлялась на несколько притоков, один из которых «впадал» в широкую утоптанную дорогу, вившуюся между елей (или же очень похожих на ели деревьев). Скоро они вышли к озеру, и дорога сделалась ровнее и шире. В долине снега почти не было: последние сугробы, брошенные в панике отступившей зимой, сползли в низины и овраги, забились в глубокие ямы между вывороченных корней деревьев. Там они доживали свои последние дни, тая и растворяясь в грязи.

К тому времени, как Кира начала понемногу замерзать (солнце, конечно, очень старалось, но обогревало больше само себя), над пригорком показались крыши каких‑то строений.

– Ясноград? – обрадовалась девушка, пряча в кулак покрасневший от ветра нос.

– Он самый.

– А почему его назвали Ясноградом? Здесь всегда ясная погода?

– Что? Гм… нет, не совсем, – Клауд рассеяно потёр лоб костяшками пальцев. – Видишь ли, когда путешественники оказывались здесь раньше, они спрашивали: «Как называется эта деревня?», на что жители обычно отвечали: «Это город. ГОРОД! Ясно вам? Тупоголовые…» кхм… Собственно, отсюда и название.

– О…

Городок и впрямь нуждался в пояснительной табличке, а ещё в указателях: улицы Яснограда коварно сворачивали в самом неожиданном месте безо всякого предупреждения, или оборывались сразу за поворотом; дома, по большей части двухэтажные, сложенные из больших валунов и брёвен, стояли вразнобой, то есть, жильцы возводили их где придётся, не слишком сильно заботясь об удобстве окружающих. Что интересно, заборов никто не ставил, только вокруг маленьких птичьих двориков, которые были возле каждого дома. В целом Ясноград, даже обнесённый стеной, производил впечатление большого посёлка, но уж никак ни города. По‑видимому, во всех мирах провинциальные городки, которыми, словно грибами, утыканы области, всегда одинаковы.

– А кто твой приятель? – спросила Кира, с любопытством разглядывавшая городок.

– Зовут Малюта, – ответил Клауд. – Купец. Продает всё, за что могут дать хорошую цену, в том числе и информацию, поэтому при нём ни слова! В прошлом у нас было несколько совместных сделок, пару раз я его выручал, так что он теперь мой должник.