Правила и законы жизни

– Разумеется, Володя. Хотя мы с тобой давненько так тесно не общались, как сегодня, но я пригласила тебя вовсе не из‑за ужина. Помню, что ты мне однажды говорил и может быть и не раз, что тебе для твоих салонов требуются молодые, хорошего вида девицы, без больших и нудных моральных принципов, но с повышенными материальными запросами. Я тебе предлагаю один любопытный, молодой экземпляр, да при том, с высшим медицинским образованием. Данная особа, ты можешь себе представить, встала у меня на пути и ее надо немедленно и срочно убрать с моих глаз, да так, чтобы я о ней больше никогда не слышала. Ко всему прочему, она турецкого происхождения, а ты сам, хорошо знаешь, как темпераментны все восточные дамы в кровати. Так что она будет стоящим приобретением для твоего массажного салона. Но, я ставлю для тебя одно условие: тебе надо ее запрятать в такое место, чтобы девица никогда ничего не смогла бы рассказать ни о себе, ни о своей жизни и, конечно, обо мне. Она слишком много узнала о моей личной жизни и, поэтому, я и прошу убрать от меня подальше любопытную курицу.

Елена протянула Коту фото Зульфии с ее домашним адресом на обратной стороне.

– Она живет одна, и пробраться к ней поздно вечером или ночью, можно тихо и спокойно.

Владимир одно время молчал. Ему снова не хотелось связываться с полицией, если всплывет его непосредственное участие в этом, вроде бы и в незамысловатом, но в тоже время и в рискованном мероприятии. «Но уж слишком чарующе смотрелись тонкие черты лица явно восточной женщины, с большими черными глазами и дугообразно‑извилистыми бровями. Да от нее наши клиенты будут кидаться на стенку, для того чтобы насладиться ее близостью и общением. Я рискну это сделать. Да и доверие Леночки мне тоже может пригодиться в последующем».

– Хорошо, Леночка. Я сделаю, так как ты хочешь. И я обещаю упрятать подальше от столицы твою невоздержанную на язык коллегу, чтобы она его не распускала там, где не требуется. Но, теперь Лена расскажи о себе. Как ты живешь, и не обзавелась ли своим собственным мужиком.

– Живу я Володя неплохо, и никого у меня нет. Мне не до мужиков. Сам понимаешь, что настала пора делать врачебную и научную карьеру, а эти ребята только отвлекают от моих планов. Да, что я тебе рассказываю? Ты и сам превосходно знаешь, что женщины для мужчины всегда большой тормоз и постоянное препятствие для его карьеры. И также и мужчины для нас, женщин, становятся такой же проблемой, если она хочется добиться славы и признания на службе.

– Все ты правильно излагаешь, Лена. Рад, что ты так умна и расчетлива. И ум у тебя, без сомнения, мужского склада, чем у женской, утонченной натуры. Продолжай заниматься своей карьерой, и я буду рад, когда она у тебя сложится, как надо. Тогда ты будешь еще лучше помогать мне и моим друзьям, когда нам потребуется. Ну, и напоследок. Я сегодня же займусь твоим вопросом. Товар мне всегда нужен, тем более, такой привлекательный, каким ты мне его описала. Восточная девица как живая стоит перед моими глазами и мне не терпится воочию увидеть и оценить ее женские прелести.

После напряженного и трудного разговора с Еленой, Зульфия долго не могла прийти в себя от того, что ей довелось увидеть и услышать. Она и раньше догадывалась, что Елена Хрусталева водит знакомства, с подозрительными, не совсем порядочными на взгляд Зульфии людьми, являющимися, иногда, на кафедру и спрашивающие ее. Также аспирантка особо не отличалась излишней отзывчивостью по отношению к коллегам и старалась не выносить на всеобщее обозрение свои собственные суждения и взгляды, которые порою возникали у коллектива кафедры. В таких случаях Лена помалкивала и когда спрашивали ее мнение, она обычно ссылалась на свою молодость и неопытность в житейских и практических делах. Чем она руководствовалась: так с ходу, нельзя было сказать, но порою, ее молчание коллеги воспринимали отрицательно, или совсем не приветствовали. Но, большинство считало, что это ее индивидуальные проявления собственного, независимого характера. Зульфия тоже знала об этом, но она считала, что молодая, вроде бы независимая от других мнений и взглядов женщина, «себе на уме» и всегда старается извлечь из любого положения выгоду при удобном случае. «Конечно, так оно и есть, когда я начинаю анализировать и вспоминать поведение нашей Лены. Иногда, она бросала, незаметные, косые взгляды в сторону Светланы, и в них я четко видела открытую зависть по отношении к своей коллеге. Мне тогда казалось, что мои мысли шли от моей фантазии и от избытка черезчур, эмоционального воображения, но когда я думаю, о таких вещах сегодня, выходит иной вывод. По всем признакам получается, что наша Лена не честный, добропорядочный человек и вовсе не белоснежный лебедь, каким она могла внешне являться неглубокому, постороннему наблюдателю. В ней имеется что‑то нечто другое, скрытое и темное существо, идущее туда, куда направлены его инстинкты и желания и она идет вовсе не по прямому жизненному пути. Свою натуру она резко подтвердила в нашей сегодняшней стычке и откровенно показала мне свои самые низменные и тайные черты характера. Так, что Зульфия продолжай, думать и основательно размышлять над тем, что сегодня произошло у тебя с Еленой Хрусталевой. Но, один вывод обозначился достаточно четко: мне надо, как появиться наш профессор, доложить ему о происшествии. Я знаю, что Хрусталева искала в бумагах и документах нашей Светланы что‑то важное для себя, для того, чтобы в последующем использовать ее материалы в личных целях».

 

Конец ознакомительного фрагмента