Праздник любящих сердец

Она слегка опешила:

– Инструмент?

– Да, – ответил он. – Думаю, и у тебя немало причин вернуться. Хочешь ты этого или нет.

– Винченцо. – Она попыталась улыбнуться. В конце концов, они знали друг друга много лет, и ей не хотелось быть грубой. – Если тебе нужна моя помощь, достаточно попросить об этом.

Трудно сказать, почему она произнесла эти слова. Винченцо был дорог ей, несмотря на все, что произошло между ними. Возможно, она лишь пыталась рассеять тьму, которую он излучал, глядя на нее. Но она точно не призналась бы себе, что при слове «месть» она ощутила прилив сладкого, приятного возбуждения.

Он был великолепен. Стоял перед ней, как ангел мести, предлагая вступить в союз.

Это не твоя боль. И ярость, все не твое. Отпусти их.

Она сделала глубокий вдох. Аромат сирени. И по‑прежнему мысли о мести.

– Мне достаточно попросить?

Она улыбнулась:

– Конечно. Уверена, мы можем обсудить любые твои планы. Тебе незачем быть таким мрачным и сердитым. И незачем угрожать. Ты не мог бы сходить к сараю?

– Что?

– К сараю. У меня там метла. Из‑за тебя я разбила горшок.

– Ты сама разбила его, – ответил он.

– Да, – сказала она. – Но напугал меня ты. Так что, пожалуйста, принеси мне метлу.

– Возможно, ты забыла, кто я?

– Нет, не забыла. Это ты, похоже, не узнал меня. Я‑то узнала тебя сразу. Да и могла ли я забыть тебя? Вряд ли. Думаю, ты это знаешь. Пожалуйста, принеси мою метлу.

– И что тогда?

– И тогда мы обсудим твой заговор?

– Это не заговор.

– А звучит как заговор. Все так загадочно. Винченцо, я не самая большая поклонница твоего отца, и я не слишком горжусь своей матерью. Меня не было в Ариосте уже много лет, и не без причин. Если у тебя достойный план, я помогу тебе.

– Вот так, просто?

Она помедлила.

– Разумеется.

– Я принесу тебе метлу, а ты расскажешь мне, чем занималась последние пятнадцать лет.

– О, многими вещами, – ответила она, медленно следуя за ним.

Он открыл дверь сарая и нащупал метлу.

– Чего ты идешь за мной, если просила сходить меня? Могла бы сходить сама.

– Полагаю, ты прав, – ответила она. – Но ты заинтриговал меня. Что произошло? Какие у тебя планы?

– Происходит все то же, что происходило всегда, с тех пор как мой отец взошел на трон. Он коррупционер, державший твою мать при себе в качестве любовницы, изображая благородного, благочестивого лидера. Он проповедует в своей стране фальшивую мораль, а сам ее не придерживается. Как ты знаешь, ему приходится краснеть за меня. Но за то, что годами делал с моей матерью, он не краснеет. Я сделаю это достоянием гласности. Обличу его в том, что его уничтожит.

Винченцо ни разу не упомянул ее. Она слушала его, затаив дыхание. На миг у нее даже закружилась голова.

– Но какое отношение ко всему этому имею я?

– Я могу по‑разному относиться к тебе, Элоиза. Но интрижка моего отца с тобой лишний раз подтверждает, что его нужно наказать. Ведь пострадала от этого ты одна. Тебе это не кажется несправедливым?

Еще более несправедливым было то, что она к его отцу и не прикасалась. И никогда бы не прикоснулась. Но правда не интересовала прессу. И не интересовала Винченцо.

– Жизнь вообще несправедлива, Винченцо. Тебе об этом никогда не говорили?

– Я пытаюсь выровнять чашу весов. Отобрав у него все, что у него есть.

Его глаза сверкнули черным пламенем. Ее сердце всколыхнулось, но она не подала виду.

– Звучит это крайне захватывающе. Полагаю, ты никогда не пытался обращаться к психотерапевту?

– К психотерапевту? – повторил Винченцо бесцветным голосом.

Он все еще сжимал метлу, и выглядело это крайне забавно. Ей подумалось, что прежде Винченцо вряд ли когда‑либо держал метлу в руках.

– Да. Мне, например, очень помогло. Я больше ни на что не сержусь. Занимаюсь садом!

– Занимаешься садом?

– Да, – ответила она. – Правда, теперь у меня одним цветком меньше. – Она взяла у него метлу и направилась к разбитому горшку. – Но это не страшно. Я посажу другие. Природа оттого и прекрасна, что ее не остановить, она произрастает и цветет. Зачастую вопреки нашей воле. И меня это радует. Самосовершенствование одна из моих главных целей с тех пор, как я покинула Ариосту. Но не единственная. Я окончила школу садоводства, завела массу друзей, много путешествовала, я…

– На мои деньги?

Злость забурлила в ней.

– Ты сам дал их мне.

– Я откупился от тебя.

– Так ты хочешь отомстить мне или своему отцу?

– Просто обо всех этих достижениях ты говоришь так, словно они твои. Хоть мы оба и знаем, чем ты за них заплатила.

– Не нужно на меня так смотреть, – ответила она. – Ты свою‑то жизнь как финансируешь?

– Я давно зарабатываю собственные деньги.

– Но начинал ты принцем‑миллиардером. Твой отец, твое происхождение… Все это дало тебе старт в жизни. А я… Я использовала то, что досталось мне. И извиняться за это я не стану.

Его взгляд был решительным и холодным, пробиравшим до костей.

– Мне не требуются твои извинения.

– А мне не нужно твое одобрение. Так что с этим разобрались. Что именно тебе нужно от меня?

– Все просто, – ответил он. Эта фраза вызывала беспокойство. Простота для Винченцо Моретти, человека, обладавшего властью, могла быть не тем же, чем была для простых смертных. Просто, в его понимании, слетать на частном самолете на частный остров, или заставить слушать себя все средства массовой информации мира, или вскарабкаться на небо и собрать звезды.