Привет, прощай и все, что между ними
Они вместе карабкаются по камням, осторожно ступая по вылизанной волнами скользкой темной поверхности, и, добравшись до любимого места, садятся рядом, свесив ноги.
Далеко в воде мигает огонек высокого желтого метеорологического буя, который установили здесь пару лет назад для отправки экологических данных в лабораторию где‑то в штате Индиана. Из‑за широкого основания, тонкого верха и датчиков, напоминающих глаза игрушки, он был похож на тонущего робота. Они с друзьями уже успели полюбить его и даже назвали Расти[1] после одного оживленного спора о том, как соленая вода влияет на металл.
Беспокойство за благополучие Расти стало одним из их самых любимых времяпрепровождений, а прошлым летом Скотти предложил доплыть до него и надеть на беднягу спасательный жилет или круг. Несколько человек согласились сделать это, но так как буй расположен довольно далеко от берега, никто из них все‑таки не решился проплыть до конца, рискуя жизнью из‑за шутки. И все же каждый раз, когда они приходили сюда, кто‑нибудь рано или поздно вспоминал об этом предложении, и все начинали гадать, кто же все‑таки спасет несчастного Расти.
Эйден, прищурившись, смотрит на буй, мигающий белым светом на фоне бледной линии горизонта.
– Придется ему какое‑то время пожить без нас.
– Чувствую, он справится.
Эйден поворачивается, чтобы посмотреть на Клэр.
– Пока эта остановка нравится мне больше всего.
– Это потому, что она первая, про которую ты на самом деле что‑то помнишь, – говорит Клэр, и он смеется.
– Твоя правда, – придвигаясь ближе, отвечает Эйден. – И мне бы понравилось восстановить события прошлого.
– Первый поцелуй невозможно повторить, – говорит ему Клэр, глядя через плечо туда, где все началось той ночью, ночью костра.
Это не было каким‑то особым событием. Просто обычная небольшая вечеринка, на которой друзья и знакомые собрались вокруг костра. Огонь отбрасывал в ночь искры, из‑за чего все казалось расплывчатым и приобретало неясные очертания.
Клэр почти сразу потеряла из вида Стеллу и в одиночестве подошла к холодильнику, где тут же замешкалась. Стоял холодный осенний вечер, в котором чувствовалось приближение зимы, и ей не хватало тепла от костра, чтобы согреться. И вот она топталась здесь, пытаясь решить, так ли уж ей нужно выпить холодного, как из темноты выступил Эйден, засунул руку прямо в лед, достал оттуда металлическую банку и с вежливой улыбкой протянул ей.
– Спасибо, – сказала Клэр и взяла банку обтянутыми синими митенками руками. – Если ты решил играть сегодня роль бармена, тебе не помешают перчатки.
Эйден опустил глаза на свои покрасневшие и огрубевшие от холода руки, с которых капала ледяная вода, и она, даже не задумываясь о том, что делает, вдруг зажала его ладонь между своих.
Их глаза встретились, и он улыбнулся:
– Так гораздо лучше. Спасибо.
И потом они начали болтать… О чем? Сейчас Клэр уже даже не может вспомнить. А вскоре они пошли вместе к воде, поддразнивая друг друга сунуть туда хотя бы палец, хотя для этого было слишком холодно.
– Правда круто, что здесь столько песка, но при этом все песчинки такие разные?
Эйден посмотрел на нее, явно забавляясь.
– Наверное, я в тот день не особо обратил на это внимание.
– В какой день?
– Когда у нас был урок геологии. Я иногда могу замечтаться.
– Ах, это, – покачав головой, сказала Клэр. – Нет, вообще‑то я прочитала об этом в какой‑то книге.
Она замолкла и показала пальцем в небо.
– А еще я читала, что звезд больше, чем песчинок во всем мире. Это невероятно, правда?
Эйден удивленно посмотрел на нее, и Клэр закусила губу, немного засмущавшись. За последние несколько недель она так много наблюдала за Эйденом и пришла к выводу, что такой парень, как он, вряд ли всерьез заинтересуется девушкой, которая в свободное время читает научные журналы. Клэр лихорадочно соображала, пытаясь подыскать другую тему для беседы.
Но тут Эйден нагнулся, взял в руки пригоршню песка и стал просеивать его большим пальцем. Клэр видела, как шевелятся его губы – он что‑то бормотал себе под нос, внимательно рассматривая песчинки на ладони. Через некоторое время Эйден поднял на нее глаза.
– Это и правда чертовски невероятно, – сказал он, и Клэр почувствовала облегчение.
– Действительно, да?
Он сложил ладонь чашечкой и наклонил ее, ссыпая песок обратно на пляж.
– Сколько их здесь? Тысячи, должно быть. И это только в одной пригоршне. На одном пляже. В одном городке. В одном штате. В одной стране. Значит, в небе миллиарды звезд! – Он поднял широко раскрытые глаза к небу, испещренному звездами, а потом рассмеялся: – Это… впечатляет!
– Да, – согласилась Клэр, не в силах удержаться от улыбки. – Ничего себе!
Потом они взобрались на камни, продолжая болтать до поздней ночи. Костер за их спинами потух, все разошлись по машинам. С Эйденом время словно остановилось, но вдруг холодный ветерок принес эхо чьего‑то крика – кто‑то искал ее. Она развернулась на звук и хотела встать, но тут Эйден наклонился и поцеловал ее. Это было очень неожиданно, и по ее телу прокатилась теплая волна.
И даже много часов спустя – после того, как он проводил ее до машины и она наконец отпустила его руку; после того, как по дороге домой рассказала обо всем Стелле; после того, как залезла в постель и лежала, глядя в потолок и прокручивая в памяти весь вечер, – это тепло продолжало согревать ее. Какая‑то невидимая ее часть, которая до того самого момента была еле теплой, теперь горела ярким пламенем.
И вот сейчас Клэр улыбается Эйдену, охваченная воспоминаниями.
– Тот поцелуй был идеальным, – говорит она. – С ним ничто не сравнится.
– Ничто?! – восклицает в притворном ужасе Эйден. – Хочешь сказать, что все те тысячи поцелуев за последние пару лет не идут с ним ни в какое сравнение? Ох, если бы я знал, то не стал бы так стараться.
Она легонько толкает его в грудь:
– Ты и так не особенно старался.
– Эй! Это всегда были мои козырные поцелуи! Помнишь, как мы целовались в гардеробной на вечеринке Энди? Или ту ночь в парке?
На секунду он умолкает, а потом его лицо озаряется.
– Или тот поцелуй в твоем подвале?
– Какой…
Эйден с ухмылкой перебивает Клэр:
[1] Ржавый (англ.).
