Проще простого

Машина Сергеева свернула в переулок, а потом заехала на стоянку. Поставив ее и отдав чаевые сторожу, Сергеев направился к ресторану. Издалека звучала музыка, входили и выходили люди, у дверей гордо стоял щвейцар. С виду здание было не очень привлекательным: серого цвета, хрущевского покроя. Конечно, его отремонтировали и как могли приукрасили. Но внутри здание было просто “чудо”. Тусклый синеватый свет падал на розовые стены, составляя некую световую гармонию. Стоящие на каждом столе свечи добавляли дополнительный уют залу. Да и над отделкой и построением имиджа, казалось, поработал не один художник.

В самом конце зала за крайним столом сидел Толик, он всегда сидел за одним и тем же столом: чаще всего один, иногда в компании, а в основном к нему подходили на несколько минут.

– Сколько лет, сколько зим, садись. – Толик оживился, его американская улыбка и холодный взгляд немного пугали.

Сергеев сел за стол еще до приглашения. – Мне подсказало чутье, что ты сегодня будешь здесь.

– У тебя не плохое чутье, особенно если учесть, что я здесь почти каждый день бываю. У тебя ко мне наверняка какое‑то дело?

– Не то чтобы дело, просто хотел поговорить о Диане.

– Нет, брат, ты ошибаешься – это дело, и я честно говоря, думал, что по этому делу ты придешь раньше. Я хотел предупредить тебя сразу, чтобы ты с ней не связывался, но посмотрел в твои глаза и понял, что тебя вряд ли удастся разубедить.

– Неужто она такая страшная?

– Нет, когда спит. Кстати, как она в постели?

– Лучше всех, но я хотел поговорить о другом. Чем она занимается? – Сергеев был серьезен и внимателен.

– Ты, наверное, думаешь, я скажу, что она путана? Нет, это было бы цветочками. А ягодки в том, что она занималась грабежами на пару с Петей, ты, наверное, его видел, он работал здесь барменом, толстячок такой, с маленькими карими глазками. То, как они это делали, больше было похоже на театр. А Петя, хотя и казался с виду простым и безобидным, а в какой‑то мере и потешным, имел связи как среди чиновников, так и среди воров. Он многое знал и был умен. Он подыскивал клиента, а потом, как бы невзначай, подсаживал к нему Диану или она сама подходила, ну, а потом сам понимаешь, она заигрывала – голову вскружить она может любому, ты это наверное на себе испытал. А потом клиент ее куда‑нибудь приглашал, а дальше еще проще: она подсыпала в спиртное снотворное, брала то, что ей нужно и уезжала. Да, забыл сказать, – перед каждым новым делом Диана меняла обличие и этим сильно поражала – она меняла не только одежду, но и вообще образ полностью: и обувь, и парик, и косметику. Да и Петя искал клиента, во‑первых, состоятельного, а, во‑вторых, или редко бывающего в этом ресторане, или сам заманивал такого человека, который не смог бы всего этого раскопать, а если и мог, то не мог предъявить. Случайные люди к ним не попадали, а поиски у Пети иногда длились несколько месяцев: как говорится, редко, но метко.

– А откуда ты вообще про все это знаешь, да еще так досконально?

– Я предвидел этот вопрос и могу на него ответить, но кое что я постараюсь тебе объяснить. В этом ресторане есть люди случайные, а есть постоянные, которых относят к теневому бизнесу, и мы друг о друге кое что знаем.

– И ты тоже к ним относишься?

– В какой‑то мере. Но я тебе об этом рассказываю не потому, что очень тебе доверяю или потому, что ты мне очень уж нравишься, а потому, что я уже знаю, в какую историю ты влип.

– И что же это за история?

– Это плохая история и наверняка с печальным исходом.

– Печальным для меня?

– Ну не для меня же. – Появилось впечатление, что Толик уже не рассказывал, а угрожал.

– Ты имеешь к этому отношение?

– Нет, но дипломат я тебе советую отдать.

– Ладно, с дипломатом мы разберемся, расскажи лучше откуда он взялся.

– Петя немного перегнул палку: нашел себе клиента откуда‑то из посольства что ли, а тот оказался не то из ФСБ, не то вообще, не поймешь откуда. Ну, а Диана сделала все, как всегда: профессионально и быстро, а на утро такое началось – шмон, облавы: все ищут дипломат, товарища того тем же вечером убитого нашли, а на следующий день прошел слух, что за этот дипломат дают два миллиона долларов. Ну и как ты понимаешь, этим многие заинтересовались – те, у кого на счету не один труп. А Петя с Дианой как сквозь землю провалились.

– Значит, в дипломате не деньги, а бумаги?

– Да, бумаги, но которые стоят деньги и за которыми охотится не мало людей.

И ты советуешь мне отдать дипломат?

– Я только хотел тебя предупредить. – Голос опять показался более угрожающим, нежели предупреждающим.

– Я подумаю.

– Подумай и о том, что думать осталось не долго, наверняка ты уже скоро встретишься с этими людьми, и они из тебя душу вытрясут. У тебя , конечно, есть один козырь – никто не знает, где этот дипломат, но иметь этот козырь – еще не значит выиграть.

Долго еще стоял этот разговор в голове, и Сергеев никак не мог понять, куда “гнул” Толик. “Неужели он имеет к этому какое‑то отношение? А уж то, что в его голосе звучала угрожающая нотка, было вне всяких сомнений. Да и все его предупреждения казались изворотливыми и хитрыми. Так предупреждать мог только человек, имевший отношение к этому делу. Но тогда почему он не сказал об этом напрямую? А может быть его просто попросили попугать? Но, с другой стороны, почему он меня не подставил, хотя я этого еще не знаю”.

Сергеев взглянул в зеркало: дорога была более или менее прямая и фар сзади не наблюдалось, лишь изредка проскакивали встречные машины.

“Вполне возможно, что это маневр – что дала бы эта подставка? Стрелять нельзя, а скрутить и сунуть в машину у них вряд ли получилось бы, только привлекли бы внимание. А место шумное, ментов полно и этот риск им совершенно не нужен. Им нужен дипломат, и они скорее всего будут давить на психику – так, как это делал Толик. Они думают, что я теперь от них никуда не денусь. Да, наверное, примерно так все и обстоит. Ну этот Толик! Кто бы мог подумать. Он казался неплохим человеком, хотя и немного скрытым”.

Мысли Сергеева окончательно запутались, они бились словно о кирпичные стены. Одни мысли пытались сконцентрироваться, другие паниковали, а некоторые и вообще кричали: “… да брось ты это дело, отдай им дипломат, пускай подавятся. У тебя есть Диана, есть свое дело и можно прожить без этих денег, а, значит, и без всех этих проблем”.

Сергеев заметил, что никогда еще так не нервничал, и происходило это даже не из‑за того, что он и его любимая в опасности, а главным образом из‑за запутанности ситуации: “кто – за, кто – против? Где этот Петя? Что за бумаги в дипломате, кому они так нужны и что за люди охотятся за ним и одни ли они?”

Даже в Диане, несмотря на всю свою любовь к ней, не было полной уверенности: она его все‑таки обманула, послала за дипломатом в дом, где его могли убить. Хотя она говорит, что не знала о присутствии тех людей в доме. Возможно это и правда.