Пространство и время

– Да. Адаптация не на высоте, – констатировала Лита, оживившись, и скука наконец‑то исчезла с её лица. – Неудачная прошивка.

– А что теперь будет? – поинтересовалась Милли.

– Прибежит какой‑нибудь местный менеджер с претензиями и будет портить нам настроение, – сердито заметила Нэя.

– Нет, я думаю, что этот пластиковый дурак так и будет стоять до самой станции, – предположила Лита.

Не случилось, однако, ни того ни другого. Прошло минуты три, и несчастный официант ожил, скосил вниз свои объективы и переложил негабаритную посуду из верхних рук в нижние. Было понятно, что к нему удалённо подключился какой‑то системщик, так как верхняя пара рук плавными, совершенно человеческими движениями отцепила вилки, поместила внутрь живота, затем переправила туда же и блюдо. Робот слегка дёрнулся, переключившись в автономный режим, и быстро закончил уборку. Потом из того места, где объёмистый живот‑утилизатор переходил в единственную ногу, он вытянул длинный шланг гидропылесоса (ох уж этот креативный дизайн!) и тщательно обработал стол.

– Желаете что‑нибудь на десерт? – бархатно пророкотал он, убрав пылесос и сложив попарно руки на дверце утилизатора.

– Десерт? – Лита поколебалась пару секунд. – Ладно. Мне ликёр. Ананасовый.

Официант поменял ручки в каждой паре местами, что, видимо, означало некоторую степень искреннего сожаления.

– Согласно принятого Советом Мира глобального закона, – последовал длинный ряд букв и чисел, – алкогольные напитки недоступны клиентам, не достигшим возраста совершеннолетия и гражданской дееспособности.

– Смотри‑ка! Грамотный… Ну тогда неси мне банан с земляничным вкусом. Только, смотри, не клубничный!

– А мне… – Нэя на секунду задумалась. – А мне пирожное. По‑марсиански. И чтобы крема было побольше!

– А мне – гравицапу с пробамбушками!

– Заказ принят. Время исполнения – десять минут.

Робот отвесил лёгкий поклон на моноколесе и, важно повернувшись, покатил за десертом. По пути он учтиво уступил дорогу какому‑то старикашке, старомодно и смешно одетому. Нелепая курточка с мешком‑капюшоном за плечами была украшена надписями на старых языках, тёмно‑синие штаны из грубой ткани (кажется, такие раньше назывались «джинсы») заканчивались чуть ниже колен, а безволосая шарообразная голова была увенчана маленькой кепочкой с длинным‑предлинным козырьком. Лысым он был, конечно же, не потому, что у него была алопеция (вырастить новые волосы нужных длины и цвета ещё легче, чем новые зубы), а вследствие глупой моды столетней давности. Морщины на лице старичка были хорошо разглажены, но всё же было заметно, что лет ему вполне достаточно для безмятежного и беззаботного времяпровождения. В уши были вставлены клипсы‑наушники, из которых еле слышно доносилась какая‑то дикая древняя музыка – то ли крейзи‑рок, то ли вообще рэп, и старикан комично подёргивался и трясся на ходу, словно страдал в тяжёлой форме давно побеждённой болезнью Паркинсона.

Увидев сидящих за столом молодых девушек, пожилой пассажир радостно осклабился, захихикал и сменил курс. Было видно, что он изрядно нагрузился в алкоголь‑баре и испытывал потребность в общении.

– Покорнейше прошу меня извинить, – учтиво и вкрадчиво заговорил он, подвалив к дивану с лежащей на нём Нэей, которая нехотя приняла вертикальное положение. – Вы не подскажете, какая сейчас будет остановка?

– Алкантра, – буркнула Лита и отвернулась к окну.

Крейзи‑музыка в клипсах старичка смолкла – он, видимо, настроился на длительную беседу.

– Алкантра? Это что‑то знакомое… Это, кажется, космопорт такой?

– Угу…

– Извините ещё раз. Вы не разрешите присесть?

– Попробуйте… – Нэя сдвинулась поближе к окну, всем своим видом показывая – шёл бы ты отсюда, подальше и побыстрее…

Престарелый меломан потоптался на месте, вздохнул и попробовал. Он, конечно же, прекрасно знал, какая следующая станция, и что там находится, просто искал повод для разговора и теперь прицепился к внешнему виду попутчиц.

– А какая у вас одежда красивая! И одинаковая… Это что – форма такая? Как будто военная, как раньше. Армии‑то уже нет давно…

– Мы учимся в Космической Академии, – объяснила Милли. – На практику едем.

– Да ну? На практику? И в космос полетите?

Лита сморщилась, как от кислого. Так говорили, наверное, лет пятьдесят назад – «полететь в космос».

– Да, стажировка в Пространстве. На грузовом рейсе.

– На орбиту или на межпланетном?

– На межпланетном.

Милли одна беседовала с навязчивым старикашкой – две другие стажёрки демонстративно его игнорировали.

– У нас преддипломная практика. На два года.

Старичок восхищённо покачал головой и поцокал языком.

– Надо же… Такие молоденькие – и уже космонавты!

– Почему это – молоденькие? – не выдержала Лита. – Мне, между прочим, уже двадцать два года!

– Да ну! Земных? – притворно удивился собеседник.

– Ну не марсианских же!

– И мне двадцать два!

– А мне так вообще двадцать три…

– Конечно, конечно, вы уже совсем взрослые, – легко согласился старый болтун. – Как всё обычно и просто – преддипломная практика! А вот во времена моей молодости…

– Сто лет назад, – буркнула Нэя, возвращаясь к созерцанию ногтей.

– Что? А‑а, да‑да, хи‑хи‑хи, что‑то около того… Так вот, тогда это было событие – полёт в космос! Незаурядное…

Ископаемый собеседник, мало того, что говорил на интерлингве с заметным акцентом, как и многие его ровесники, так ещё и постоянно вставлял в свою речь устаревшие слова и выражения.

– А сколько сейчас времени, не подскажете? – вдруг встрепенулся он.

– Полдень! – резко ответила Лита, намеренно не называя точное время – может, отвяжется наконец…

– Полдень… Да‑а… Двадцать второй век… Как же хорошо стало жить в нашем свободном мире! Делай, что хочешь, езди, куда вздумается, не то что было в старину – границы, таможни, визы… Эпоха Глобального Сплочения! Да‑а… – Старикашка вдруг погрустнел и ссутулился. – А вот раньше‑то, раньше, в Эру Разобщённого Мира, как люди мечтали, как надеялись, что наступит когда‑нибудь такое счастливое время! Я в юности и подумать не мог, что доживу до этого. Сколько слёз было пролито, сколько крови…

– Поздравляем! – бросила Лита, закипая. – Теперь у вас есть всё, что только пожелаете!

– Да, да, конечно, конечно… – старичок спохватился и поспешно поднялся с дивана. – Всё‑всё, не буду больше мешать. Желаю вам удачной практики и хорошего времяпровождения!

Он выбрался в проход, включил в клипсах музыку и побрёл дальше своей дорогой, пританцовывая на ходу.