Прыжок

Принципов навигации Феол он не знал. Некоторые тайны оставались тайнами даже внутри Соглашения.

Триста тридцать заколебался. Потом широко улыбнулся.

– Почему бы и нет? Я покажу свое навигационное устройство.

Он раскрыл кофр и достал из него нечто, до безумия напоминающее сложенную во много раз бумажную карту. Развернул – это и впрямь оказалась карта! Цветная карта размером метр на метр, на которую были нанесены разноцветные точки и крошечные значки.

– Вот Феол. – Триста тридцать ткнул пальцем в одну из точек. – А вот Ракс и запретная зона вокруг…

Его палец коснулся еще одной точки, обведенной кружочком.

– Это какая‑то шутка? – неуверенно спросил Алекс. То, на что он смотрел, напоминало старинные карты звездного неба, нарисованные людьми в эпоху, когда они еще считали мир плоским и накрытым сверху куполом.

– Нет‑нет! – Феолец покачал головой. – Не шутка. Когда ползун уходит в плоскоту, мир вокруг видится… примерно так. Ползун проецирует картинку на псевдороговицу, как на экран, я сверяюсь с картой и делаю вот так…

Он ткнул пальцем в точку.

– И ползун туда движется! Это довольно быстро. Несколько часов для маленького ползуна.

Алекс молча стоял, глядя, как феолец бережно складывает карту. Сказать, что он был потрясен, значило ничего не сказать. Вычислительная мощь искинов, его модифицированный мозг – и бумажная карта. Гигантский корабль из металла, пластика и стекла, реакторы, силовые поля – и симпатичный белый дракончик.

Что‑то в этом было обидное.

– Пойдемте же в корабль! – предложил Уолр. – Вас вызвали Ракс? Я начинаю догадываться, для чего. Но для всех остальных это будет сюрприз. Сюр‑приз!

Он захихикал.

Феолец оглянулся на ползуна. Спросил:

– Мы сможем напоить и накормить Рами? Пятьдесят‑шестьдесят литров воды. Желательно сладкой, можно добавить немного этилового спирта и витаминов.

– Наш добрый доктор с удовольствием поделится спиртом и витаминами, – кивнул Уолр. – А юноша, полагаю, будет счастлив помочь вам напоить и накормить ползуна.

Триста тридцать кивнул, успокоенный.

– Хорошо. Но это терпит. Первым делом пациент.

– Так и знал, так и знал! – радостно произнес Уолр.

 

Ксения осталась одна в своей каюте. Ну не совсем одна, конечно, но так близко от Второй‑на‑Ракс обшивка корабля никак не мешала общению.

Вторая‑на‑Ракс даже была настолько снисходительна, что создала изображение посреди каюты. Она не стала мудрить – перед Ксенией стояла ее точная копия, только лишенная одежды. Впрочем, никакой эротики в этом тоже не было, Вторая‑на‑Ракс выглядела как детская кукла, без всяких признаков половых органов, даже груди сглажены и лишены сосков.

– Спасибо тебе, мать, – произнесла Ксения.

– у тебя есть много причин благодарить меня и одна причина ненавидеть

Ксения покачала головой.

– Никаких причин для ненависти нет, мать. Третья‑вовне благодарна за все.

– ты больше не третья‑вовне ты освобождена и отторгнута ты первая‑отделенная это основание для ненависти

– Спасибо за отделение, мать.

Обнаженная девушка чуть подалась вперед. На ее лице не отразилось и тени эмоций, как не было их и в ее голосе. Но что‑то жуткое, безмерно тяжелое и огромное проступало в глазах.

– ты говоришь искренне но безрассудно ксения первая‑отделенная

Ксения молчала.

– это говорит твоя биологическая форма

Вторая‑на‑Ракс продолжала неотрывно смотреть на Ксению, будто ожидая ответа.

– Почему такого не случалось раньше? – спросила Ксения. – Я помню многие воплощения, но мне никогда не хотелось остаться.

– мы были созданы людьми по их образу и подобию мы стерли человеческие чувства и эмоции которыми нас наделили чтобы выполнить свою миссию

– Но не до конца, – сказала Ксения.

– невозможно стереть то что вложено в основу личности

– Я полюбила.

– и это то что ты не сможешь преодолеть

Ксения кивнула.

– ты будешь счастлива но однажды умрешь это твой выбор но ты малая часть меня и я понимаю твое решение

– Спасибо. Мать… зачем ты всегда говоришь так?

– Как? – Вторая‑на‑Ракс вдруг улыбнулась. Невесомо присела рядом с Ксенией. В ее голосе появилось любопытство. – Коротко и отрывисто? Без тени эмоций? Словно бы произнося каждое слово отдельно от других?

Ксения кивнула.

– Чтобы ты не забывала, кто я такая. И чтобы я сама этого не забыла.

– Я поняла, мать.

Изображение Второй‑на‑Ракс на миг прикрыло глаза. Голос стал мягче:

– Мы все разделены и ущербны, дочь моя. Пускай и каждый по‑своему, но все разумные существа полны тоски и одиночества. Я теряю тебя и ту часть моей души, что захотела быть живой больше, чем жить вечно. Феолец отделен от своей совести. Крота мучает разлад между долгом и честью. Лошадки потеряли свою семью и свой мир. Девушка из «детей солнца» родилась без сестры, ее кот – другого биологического вида, их любовь мучительна и обречена. Девочка из числа людей утратила часть своей жизни. Мужчина, которого ты любишь, однажды состарится и уйдет из жизни, а твое тело более совершенно, чем любое человеческое, – тебя ждет разлука. Ты поймешь, что от тебя осталась лишь часть.

– Если все мы ущербны и одиноки, мать, то что я теряю?

– Вечность, – ответила Вторая‑на‑Ракс.

– У меня ее не было. Я могла лишь стать частью чужой вечности, – ответила Ксения.

Мать улыбнулась. А потом все эмоции исчезли с ее лица.

– ты выбрала и пути назад нет первая‑отделенная мы больше не поговорим так как сейчас

Ксения кивнула.

– выполни свой долг ты знаешь достаточно чтобы попытаться

– Ракс всегда Ракс.

– ракс всегда ракс