Пытки на кушетке

И вот она пропустила момент. Песок на верхней части часов закончился, и она сразу же почувствовала, как в её попу вонзились иглы. Как и в прошлый раз с обеих сторон, и она ощутила протяжную ноющую боль. Громко закричала:

– А‑а‑а… а…

Дима сразу же шлёпнул её по груди.

– Я же говорил, бери его глубоко. Если продолжишь упрямиться, к вечеру будешь лежать с опухшей задницей.

Он снова её шлёпнул и язвительно добавил:

– Впрочем, ты итак будешь лежать с опухшей задницей. Это лишь вопрос времени.

– А‑а‑а… – в ужасе кричала Настя, претерпевая жуткую боль. На этот раз иглы вонзились в другие места, но ей всё равно было очень и очень больно. И она с ужасом представила, что будет, если этот аппарат сделает ей укол повторно в те места, куда уже делал? А ведь это аппарат, не человек. Наверняка он устроен так, что будет колоть её в разные места. Но ведь отверстия в нём ограничены. Рано или поздно всё начнётся по кругу. И аппарат точно будет колоть её туда, куда уже колол…

– А‑а‑а… не оставляй меня так, не оставляй, – снова закричала Настя.

– От тебя требуется всего лишь раз в минуту брать его глубоко. Не так уж и часто, если призадуматься. Так что незачем орать!

Он снова её шлёпнул, а потом сказал:

– Пойду, перекушу, а ты давай, старайся. Нечего попку подставлять.

Последнее он сказал язвительно, с насмешкой. Насте стало обидно и унизительно, и страшно. Она ведь не знает, что за уколы делает этот аппарат. Снова подумала, что наверняка это вредно. А вдруг после этого у неё начнётся заражение? Неважно, что он протёр спиртом её попку. Это не гарантия стерильности и безопасности. Уколы ведь не делают бесконтрольно много. И это точно не должно быть средством наказания.

– А‑а‑а… – снова и снова кричала Настя. Смотрела на песочные часы и кричала. И она так не хотела тянуть перекладину вниз. Не хотела вставлять в свой рот резиновый член, но понимала, что выхода нет. Если она не затолкает в рот эту резиновую игрушку и не нажмёт носиком на кнопку, то получит ещё два укола в попу. А потом получит их ещё и ещё. А ведь они такие болезненные…

Иглы этого аппарата явно толстые. Теперь она это ощущала. Когда они вонзались, будто резали её плоть тонким ножом. Настя как огня боялась уколов, и поэтому, невзирая на страх и боль, заталкивала в рот игрушку всякий раз, когда песочные часы норовили остановиться. И она кричала каждый раз, когда вытаскивала игрушку изо рта.

На её удивление Дима далеко не ушёл. Он отлучился на соседнюю комнату‑кухню. Сидел, кушал бутерброд и краем глаза поглядывал на то, как кушает она. Всякий раз, когда Настя носиком нажимала на кнопку, маленькая порция еды стекала прямо в её горло. Когда это произошло в первый раз, она будто бы это ощутила. Но теперь от страха и боли она перестала обращать на это внимание. Но всё равно в какой‑то степени её организм насыщался. Есть она уже не хотела, хотя приехала сюда голодная. И она не хотела думать о том, что за еду он перемолол ей в блендере? Это казалось не таким уж и важным, ведь то, что происходит сейчас, – это ужас наяву. Это самое страшное.

Настя снова и снова притягивала перекладину к себе и заталкивала в рот резиновую игрушку. Ей стало казаться, что минуты короткие и мигом пролетают. И ей так хотелось, чтобы время остановилось.

Минут через 15 Дима вышел из кухни и язвительно сказал:

– А у тебя уже лучше получается. Я следил за твоими успехами.

– А… пожалуйста, освободи, – жалобно произнесла Настя, покосив на него взгляд. Дима сразу же прильнул губами к её ушку и прошептал:

– Он за тобой наблюдает.

– Нет, ну пожалуйста. Алан не мог этого хотеть, он не мог всё это придумать.

Она до сих пор в это не верила, но Дима в ответ только усмехнулся и возразил:

– Конечно же, это он всё придумал. И этот аппарат и то, как тебя наказывать.

– Пожалуйста, отпусти… – запищала Настя. – Я всё, что хочешь, сделаю. Хочешь, денег дам? Только отпусти… а… эхе… эхе…

В этот момент Дима подошёл и обеими руками шлёпнул её по груди. Причём шлёпнул сильнее, чем обычно, явно стараясь причинить ей боль. А потом напомнил:

– Я же ведь сказал, что он тебя слушает и смотрит на тебя. Как думаешь, ему понравится то, как ты предлагаешь мне себя?

В этот момент песочные часы остановились и Настя это поздно заметила. Но зато почувствовала, как иглы вонзились в её попу, и она громко закричала:

– А‑а‑а… а, прошу… это незаконно, ты меня пытаешь. Ты должен понимать, что это незаконно.

– А кто об этом узнает? – ухмыльнулся Дима. – Знаешь, когда мне предложили эту работу, я тоже говорил: «это незаконно. Меня посадят, если это всплывёт». Догадайся, что ответил твой?

– А… а… прошу, не надо меня мучить… а… – со стоном умоляла Настя.

– Он сказал: «ты уже сидел, чего тебе бояться?»

– Что? Ты преступник? – в ужасе спросила Настя, нахмурив брови.

– Можно и так сказать, но обратно в тюрьму не хочу. И суть не в этом. Твой Ли давно уже помышляет такими играми. Он сказал, что если что‑то пойдёт не так, он запросто избавится от проблемы. То есть, от тебя.

Сказав это, Дима ещё раз шлёпнул её по груди.

– За 4 года он уже доказал мне, что работать на него безопасно. Так что расслабься, терпи и глотать не забывай.

В следующее мгновение он сам надавил на перекладину и заставил её глубоко взять в рот резиновую игрушку. Песочные часы уже почти дотекли. И если бы он этого не сделал, она бы получила очередную пару уколов.

– А‑а‑а… – закричала Настя, наполовину вытаскивая игрушку изо рта. Ужас был и в том, что она не могла полностью вытащить изо рта эту игрушку. Ей постоянно приходилось лежать с открытым ртом, и её челюсть так устала… горло до жути болело, пощипывало в разных местах, но Дима явно не собирался прекратить эту пытку над ней. Для него всё только началось, но она уже чувствует себя такой измучанной… умирающей.

– А знаешь, что он ещё мне сказал? – с хитрой улыбкой спросил Дима и неожиданно начал хватать её за соски. – Если ты попытаешься подкупить меня или начнёшь угрожать полицией, я должен делать так.

И в следующее мгновенье он начал скручивать и тянуть её соски.

– А‑а‑а… а… не надо, а… – истерично закричала Настя.

– Бери глубоко, чтобы прекратил, – приказал Дима. И Настя подчинилась. Невзирая на боль и ужас, потянула перекладину к себе и в очередной раз вставила игрушку глубоко в свой рот. Потом она сразу же оттолкнула от себя перекладину, откашлялась и закричала:

– А‑а‑а…

Только вот Дима не отпустил её соски, снова начал их тянуть и скручивать.

– В темпе, – приказал Дима. И она поняла, что он требует сделать это ещё раз. И Настя подчинилась. С криком ещё раз притянула к себе перекладину и глубоко в рот взяла резиновую игрушку. Потом наполовину вытащила её и снова закричала. И она знала, что он потребует продолжить, и поэтому кричала от боли и ужаса.