Расправа и расплата
– Тебе? Главным! Брось?!
– Да! За этим и ездил в Тамбов. Уже собеседование прошел. Анкеты дали заполнять. В Москве утверждать будут!
– Не сорвется?
– Причин нет.
– Ой, смотри, захотят, найдут… Стукнет кто‑нибудь о чем‑то!
– Стучать не о чем. Я чист, как ангел! Да и зачем?.. Все неожиданно так произошло. Сразу налетело и закрутилось. Я даже не знал, что главный уходит… Омрачает немного: Алеша рвался на это место, не взяли его. А он, видно, очень хотел…
– А говоришь, некому стучать!
– Ну, мам, мы же с ним друзья! Как ты могла подумать об этом! Я тебе сколько о нем рассказывал. Алеша – замечательный парень!
– Хочешь – не хочешь, а ты ему дорогу перешел. Когда речь о карьере идет, через друзей запросто перешагивают. Сколько таких случаев было…
– Мам, ты же знаешь, никогда я не думал о карьере, о кресле главного. И Алешка знает, что не думал я. Не, мам, не говори мне больше об этом. Не отравляй душу… Я его сразу сделаю своим замом. Я уж сказал ему об этом. Он доволен.
– Ох, и наивный ты у меня. Сколько тебе шишек еще набивать! Ой‑ей‑ей! Помни только всегда: область это не район. В Уварово все видно, каждый шаг на виду, поэтому и народ чище, побаивается огласки, честь блюдет. А в области народу больше, и люди коварней…. Что же мы тут стоим? Пошли, я тебя покормлю. – Они потихоньку двинулись к меже, переступая через невысокие картофельные кусты. – Тебе ведь еще на работу надо попасть, да? А то, может, ночуешь и утречком с поездом?
– Нет, я через полчасика двину на вокзал. Надо к поезду успеть… Я просто на минутку забежал, тебя обрадовать!
– Ну, смотри.
– Здрасте, Николай Игнатьевич! Мать проведать решил?
Анохин увидел в соседском саду тетю Любаньку, пожилую женщину с круглым сморщенным лицом. С тех пор, как он вернулся из Москвы и стал работать в газете, соседка начала звать его по отчеству. Сначала он смущался. Анохин поздоровался, сказал, что по пути из Тамбова заглянул, а мать не выдержала, похвасталась:
– Его на работу в Тамбов переводят, главным в комсомольскую газету!
– Я всегда говорила, сын у тебя умница. Далеко пойдет. Он еще в Москву на белом коне въедет, увидишь!
– Дожить бы…
Мать была у Николая не старая. В прошлом году пятьдесят лет отметили. Вырастила Ольга Михайловна сына одна, выучила. Отец Николая, Игнат Николаевич, работал в Сибири, строил мосты через таежные реки. Ольга первое время моталась по тайге вместе с молодым мужем, а потом, когда родился Николай, не смогла больше жить кочевой жизнью, вернулась домой, устроилась в школу учительницей. Игнат помогал ей деньгами, но виделись они редко. Из такой дали не наездишься. А года через три Игнат сообщил ей, что собирается жениться на своей секретарше. Больше Оля не видела бывшего мужа, доходили слухи до нее, что Игнат Николаевич стал большим начальником в Сибири. Деньги от него на воспитание сына шли регулярно, пока Коля не окончил университет. Но встречаться они никогда не встречались, и Николай не знал, как выглядит его отец. Подспудная обида на отца за то, что тот кинул их семью, жила в нем всегда. Всю свою жизнь Ольга Михайловна отдала сыну, и теперь надеялась, что он будет покоить ее старость.
В доме мать сказала с сожалением, имея в виду соседку:
– Ляпнула я ей, а зря… Через час вся деревня знать будет.
– Ну и пусть говорят, не о плохом же…
– Как бы не сглазили… Надо было дождаться утвержденья…
11. Арест
Сарычев придумал, как быть с Анохиным. Придумал, обрадовался своей изобретательности. Да, после такой истории Зина будет вспоминать об Анохине только с отвращением. Выкинет из головы навсегда.
Секретарь райкома Долгов выслушал его, улыбнулся, кивнул одобрительно: хороший план, дерзкий. Вдвоем они обсудили детали, обговорили, кого привлечь, чтоб было шито‑крыто.
И вот на конечной остановке в центре Уварово ждет автобус из Тамбова Юрка Кулешов, шофер Долгова. Секретарская «Волга» стоит за углом. Неподалеку от нее крутятся с разных сторон машины Зубанов Славик, то самый шофер‑пьяница, сын председателя Ждановского колхоза, который убил Ачкасова, и Мишка Семенцов, по кличке Сын вселенной. Их задача, как только Анохин сядет в секретарскую «Волгу» на заднее сиденье, быстро прыгнуть к нему с двух сторон и зажать. Чтобы Николай не сел спереди, на сиденье поставили большую сумку.
Показался, покачиваясь на ухабах тамбовский автобус. Юрка Кулешов заволновался, вытер лоб, стал вглядываться в открытые окна автобуса. Тот остановился, обдал пылью Юрку. Двери пискнули, и на землю в пыль, стали выходить по ступеням, выпрыгивать люди. Анохина не видно. Где же он?
Последняя женщина, осторожно вытягивая ногу к земле, задом спустилась на землю, вытащила одну за другой из салона две сумки. А Анохина нет! Куда он делся? Может, на другом автобусе едет. Задержался в Тамбове?.. Следующий автобус придет только через два часа.
Юрка мотнулся в райком, доложил Долгову, который с нетерпением ждал вестей, торчал у окна. Договорились, что Юрка Кулешов проедет с Анохиным мимо райкома, чтобы Долгов увидел, что все в порядке.
Сарычев для контроля наблюдал за ходом операции издали, нервничал. Он видел, что Юрка подошел к «Волге» один, сказал что‑то своим ребятам и один на машине помчался в райком. Сарычев следом. Возбужденный ворвался в кабинет секретаря.
– Спокойно, – глянул на него Долгов. – Никуда он от нас не уйдет… Ждите следующий автобус.
– А если он поездом? – спросил Сарычев.
Долгов глянул на часы, крякнул, выругался.
– Твою мать!.. Никого еще из милиции подключить нельзя! Слушок пойдет… Ладно. Ребята пусть ждут автобус, а ты следи за редакцией. Если он приедет поездом, то непременно заглянет в редакцию, чтобы похвастаться…
До прихода автобуса было еще полтора часа. Чтобы не торчать не жаре все это время, Мишка Сын вселенной уговорил Юрку мотнуться на полчасика на Ворону, поплавать. Они захватили пивка и рванули к реке.
Возвращались с реки заблаговременно, катили потихоньку разомлевшие. Теплый ветер влетал в открытое окно машины, трепал волосы.
– Смотри, Анохин! – ахнул Сын вселенной.
И действительно, мимо гастронома по направлению к редакции шел Анохин, шел весело, помахивая портфелем.
– Подъедем, выскакивайте из машины и стойте спокойно. Не спугните! – выдохнул Юрка и газанул, догнал Анохина, остановился.
– Николай Игнатьевич, – высунулся Кулешов из окна, – вас Виктор Борисович зовет к себе!
Мишка со Славиком спокойно вылезли из «Волги», как бы уступая место Анохину.
