Расправа и расплата

Николай взглянул на часы. Половина десятого. Еще больше двух часов до встречи… У Зины сейчас лекция. Через пятнадцать минут перерыв. Анохин знал, что занятия в пединституте начинаются в девять. Не один раз поджидал Зину в коридоре института. От рынка идти минут пять. Успеет.

 

Зина

 

Он двинулся по Коммунальной улице мимо двухэтажных магазинчиков, построенных еще дореволюционными купцами, вышел на Советскую улицу и увидел за железными решетками забора и ветвями отцветшей недавно сирени беложелтое здание педагогического института, бывшего Тамбовского института благородных девиц, с четырьмя колоннами у входа. По карнизу крыши – большие зеленые буквы: «Вперед к победе коммунизма».

В коридоре первого этажа института тихо, гулко. Старые дубовые клепки паркета поскрипывали под ногами. Из‑за высоких дверей доносились голоса преподавателей. Анохин нашел в расписании на доске объявлений группу, в которой была Зина, узнал, в какой аудитории она сейчас и побежал по чугунным решетчатым ступеням, мимо белого бюста Ленина на площадке, на второй этаж. Здесь тоже было тихо, и также поскрипывал паркет. На стенах висели стенды с фотографиями ветеранов войны – работников института, студентов‑отличников, спортсменов. Карта области с памятными местами, связанными с жизнью замечательных людей. Анохин остановился возле карты и стал ждать звонка. Сердце его гулко колотилось от быстрого бега по ступеням, от жажды встречи с Зиной. В голове все перепуталось: Ачкасов, Сарычев, Климанов, Зина. А если ее нет на лекции? Мало ли что? Не пошла на нудную лекцию, заболела, проспала. Звонок неожиданно обрушился на него сверху. Анохин вздрогнул, оглянулся на дверь аудитории. И почти тотчас же она распахнулась и выскочила Зина, выскочила с таким видом, будто бы они расстались перед лекцией, и теперь она торопилась к нему. Выскочила, взглянула, воскликнула: «Ты!» и бросилась навстречу. Обняла, клюнула в щеку, отстранилась счастливая, сияющая. Глядела на него блестящими глазами. Коридор заполнялся студентами, шумел. Кто‑то здоровался с Анохиным, но он не видел никого.

– Я знала, знала, что ты сегодня приедешь! – быстро восклицала Зина, держа его обеими руками за локти.

– Откуда же ты знала? Я сам еще вчера утром не знал, – смеялся Николай. Ачкасов, Сарычев, Климанов и все дела отлетели, сразу выветрились, как только он увидел Зину.

– Я знала, что ты не выдержишь, прилетишь раньше… Я тебя еще вчера ждала! Я сон видела и поняла, что ты приедешь… Почему ты вчера не приехал, вредный?

– Меня в облисполком вызвали…

– Ты не ко мне приехал? – Зина немного кокетничала. Бывало с ней такое изредка. А вообще‑то она была простой девчонкой, не стремилась выделиться, обратить на себя внимание. – У‑у, вредный! – стукнула она его кулаком в плечо с притворной обидой.

– Но с вокзала‑то я к тебе прилетел, – смеялся Николай, сжимая тонкую теплую ладонь Зины в своей руке.

– А если бы не вызвали, не прилетел бы?

– Зиночка, мы же договорились в пятницу в загс идти. Три дня потом вместе…

– А мы сегодня пойдем?

– Конечно! Паспорт со мной, – хлопнул себя по груди Анохин, где у него в боковом кармане пиджака лежал паспорт.

– Я сейчас сумку возьму и удеру. Жди!

Но Николай удержал ее за руку.

– Погоди! Я в двенадцать должен быть в облисполкоме. Не успеем. Давай после обеда…

– Ну, ты и вредный, – с сожалением остановилась Зина. – Там обед до четырех. Ждать столько, – огорченно вздохнула она.

Раздался звонок. На этот раз спокойнее, глуше из‑за шума в коридоре, но и тревожнее. Студенты потянулись в аудитории. Коридор стал пустеть.

– Когда ты освободишься?

– Думаю, долго не задержит.

– Тогда давай встретимся на берегу реки, у нашей ивушки. Как освободишься, сразу приходи. Если меня не будет, жди. Ладно?

Проговорила быстро и убежала в аудиторию, возле двери оглянулась, подняла руку, помахала пальчиками. Он с томительной нежностью следил за ней, сдерживаясь, чтобы не броситься следом, поймать, прижать к губам ее милые маленькие пальцы. Анохин подождал, когда преподаватели разойдутся по аудиториям, прошелся по паркету, вслушиваясь в грустный скрип. Он решил подождать, когда кончиться лекция, чтобы снова, на этот раз десять минут, побыть с Зиной. Два часа еще до встречи с Климановым. Но вспомнилось, что редакция «Комсомольского знамени» неподалеку от института, на этой же Советской улице, он успеет повидаться с Алешей Перелыгиным, своим приятелем, однокурсником по МГУ, ответственным секретарем областной комсомольской газеты. Паркет бодро заскрипел у него под ногами.

 

4. Перелыгин

 

Редакция газеты была в здании, стоявшем на другой стороне улицы напротив городского сада. Двери ее выходили прямо на тротуар Советской улицы, которая в этом месте была многолюдна. Неподалеку – городской универмаг.

Перелыгин в своем кабинете подписывал какие‑то письма.

– Кого я вижу! – заорал он, вскакивая со стула, который под ним казался каким‑то игрушечным, детским.

Крупный, плотный, большеголовый, с длинными чуть волнистыми волосами он удивительно был похож на Бальзака, о чем ему не раз говорили, и Перелыгин гордился этим. Отрастил такие же усы. Когда сидел, он производил впечатление человека медлительного, флегматичного, но в действительности, несмотря на свое большое тело, был подвижен, быстр, даже резок в движениях. Любил поговорить, поесть и, конечно, выпить.

– Стол перевернешь, – засмеялся Анохин, когда Перелыгин вскочил.

Ему была приятна радость друга. Конечно, рисуется немного, но и доля искренности есть: рад встрече. За что Перелыгина в университете считали себялюбцем?.. Рядом с другом Анохин показался себе маленьким, щуплым. Не раз такое чувствовал, хотя был среднего роста, крепок, плечист. Две двухпудовые гири спокойно выжимал.

Перелыгин сграбастал Анохина в объятья, словно год не виделись, похлопал лапищей по спине:

– Мужаешь, отец, мужаешь! Как бычок становишься. Жениться пора…

Он знал, что Николай собирается идти в загс с Зиной, потому и говорил так.

– Что я и делаю, – в тон ему подхватил Анохин.

Они уселись на стулья напротив друг друга, через стол. Алексей, поскрипывая стулом, угнездился на своем месте и спросил:

– К Зинке приехал? В загс?

– И за этим тоже… Еще не передумал быть у нас свидетелем?

– Ну, ты, отец, скажешь! Когда я выпить отказывался?.. Может, вдарим по пивцу, а? – глянул он на часы.

– А дела? Начальство?