Расставание из ада
– Te quiero[1] . – Я вижу ее улыбку в свете уличных фонарей перед домом. Усталую, как и ее голос.
– Yo también, m’ija[2] .
Я колеблюсь, чувствуя, что должна сказать что‑то еще, но потом открываю свою дверь. Вдруг из коридора раздается бабушкин крик:
– За опоздание ты наказана на неделю!
Боже. А я‑то думала, что у нас произошло своего рода воссоединение. Я захлопываю дверь, прислоняюсь к ней и медленно опускаюсь на пол.
– Почему она всегда так строга со мной? – шепчу я рыбе, плавающей в аквариуме. Я рада, что она единственная, кто видит мои слезы. Почему за хорошим всегда следует что‑то плохое?
Я встретила парня, которому, кажется, понравилась.
Но его сестра рыжая сучка‑садистка.
Горячий парень пригласил меня на свидание.
Занудная бабушка (в каком‑то роде тоже садистка) наказала меня.
Телефон вибрирует в кармане. Я достаю его и смотрю на экран.
Это Сэм.
На самом деле вечер пятницы еще ОЧЕНЬ далеко.
Сердце радуется сообщению, а затем быстро унывает под тяжестью реальности. Я должна посмотреть правде в глаза. Бабушка никогда не позволит мне встречаться с ним – парнем, которого я едва знаю. Мне придется сказать ему, что не смогу увидеться с ним. Дрожащим пальцем я печатаю:
Я не смогу прийти. Меня только что наказали, бабушка ни за что мне этого не разрешит.
Я смотрю, как он тоже что‑то печатает. Затем останавливается.
Я кидаю телефон на кровать.
– Да пошла она, – говорю я рыбке.
Приходит новое сообщение. Я встаю, ставлю аквариум на стол, подхожу обратно к кровати и беру телефон.
Зи сказала, что мы настоящие супергерои. Супергерои не обязаны делать то, что говорит их бабушка. Это одно из преимуществ.
Я усмехаюсь, но смешок быстро переходит в звук, похожий на рыдание. Я хочу написать: Я не могу, но останавливаюсь.
Почему это не могу?
При мысли о том, что я брошу вызов абуэле, чтобы встретиться с Сэмом, меня охватывает волнение, словно электрический разряд. Похожее на то, когда мы перепрыгивали через ограждение. Эта женщина и так контролирует большую часть моей жизни. Свидание с Сэмом – это первое, чего я захотела за долгое время.
Мне снова нужно это чувство.
Я смотрю в экран и печатаю:
Тогда, наверное, мне лучше взять с собой плащ.
4
И не будет палить их солнце и никакой зной.
Откровение 7:16 ап. Иоанна Богослова
Мои веки опускаются при решении задачи – наверное, потому что это скучная задача, – возможно, я немного устала после вчерашней ночи. Я выпрямляюсь и стараюсь не закрывать глаза. Но спустя пару минут от монотонного голоса мистера Лича голова начинает опускаться, и меня словно затягивает под воду.
Только вместо воды меня встречает огонь. Я резко выпрямляюсь и чувствую жгучую боль в правой руке, как будто все мои нервные окончания попали во фритюрницу. Я опускаю взгляд и вижу, как длинные оранжевые языки пламени обвивают мое запястье, кожа потрескивает и лопается. Пламя охватывает мой рукав, ткань плавится. Я открываю рот…
– Мисс Анхелес? Все нормально? – Мистер Лич смотрит на меня, в его широко распахнутых глазах читается ужас.
– Что? Что случилось?
– Ты просто закричала посреди решения задачи, – услужливо объясняет Марена Янг с соседнего стола.
– Может, вам стоит сходить в мед… – Его перебивает звонок, возвестивший об обеде.
Спасена звонком в буквальном смысле.
Я хватаю учебники, бормочу: «Я в порядке», – и выбегаю за дверь. Когда я выхожу в коридор, с моего лба капает пот. Я прижимаю книги к груди, прохожу мимо кафетерия (да, прямо сейчас меня не волнует еда) и направляюсь в единственное место на территории школы, где чувствую себя комфортно.
Всякий раз, когда мне удается улизнуть с урока или когда я просто хочу побыть одна, я иду в маленькую школьную часовню рядом с главным входом. Не для того, чтобы помолиться или сделать что‑то формальное, просто в этой комнате, отделанной деревом, есть что‑то такое, что притягивает меня и успокаивает. Тишина здесь не похожа ни на какую другую: как будто журчание тысячи молитв повисает в воздухе под потолком. Я захожу в часовню, темные деревянные скамьи пусты в ожидании завтрашней утренней службы.
Я прохожу вперед и останавливаюсь, глядя на изысканный алтарь. Я очарована его резьбой, изображающей святого Михаила и его Воинство архангелов, летящих над армией зла с обнаженными мечами. Абуэла считает, что это излишне жестоко, особенно для дома Божьего, но изображение насыщено действием и ужасами – именно так, как мне нравится.
Я оглядываюсь на дверь, чтобы убедиться, что в часовне больше никого нет, и поднимаюсь на возвышение, где стоит алтарь. Я перекладываю учебники в другую руку и осторожно протягиваю пальцы, чтобы провести ими по резьбе. Раньше я делала это, когда училась в средней школе и пряталась здесь. Тогда я представляла себя воином. Я практически слышала лязг мечей и чувствовала, как ветер с вершины горы треплет мои волосы.
[1] Я люблю тебя (исп.). (Прим. пер.)
[2] И я тебя, дочка (исп.). (Прим. пер.)
