Разлучившее наследство. Семейные истории

Все трое включились в работу. Когда мешок почти освобождался, женщины волоком тащили его к лазу. Василий ловко ставил мешок на плечи и пропадал у них из виду. Троица работала, не торопясь, но слаженно и размеренно. Когда Василий в очередной раз понёс рассыпать картошку в приготовленный заранее загон, бабка Нюра прошептала Евдокии:

– Ты уж на меня не серчай за то, что я попросила тебя подойти сегодня вечерком и помочь мне. Видишь, как дело спорится.

– Тётя Нюра, мне совсем не трудно.

– Ты родителям‑то сказала, что ко мне отправилась? А то как бы не потеряли тебя, девка.

– Мы же с вами соседи по огороду, матушка и отпустила запросто. Как не помочь?

В это время из подпола высунулась голова Василия:

– О чем шепчитесь? Не меня ли обсуждаете?

– А чего тебя обсуждать? Ты у нас хоть куда, всё при тебе, – засмеялась хозяйка. – И сейчас как быстро управляешься.

Сентябрьский день, особенно в конце месяца, уже короткий, за окнами стали сгущаться сумерки. Закончив хозяйственные хлопоты, баба Нюра усадила своих помощников за стол. На нём стояла керосиновая лампа, которая освещала скромное угощение – жареную рыбу, чебаков, и томлёную в русской печке картошку, залитую молоком и яичком. В середине стояла пузатая бутылка самогона, заткнутая деревянной пробкой. Крупным ломтями на салфетке лежал свежеиспеченный хлеб.

– Надо бы выпить с устатку, а то замаялись все, – предложила тетя Нюра и посмотрела на Василия, приглашая разливать.

– Я не буду, – раздался тихий голос Евдокии. – Матушке не понравится.

Василию как будто кто‑то шепнул на ухо: «Не торопись, успеешь ещё, будет время». Он понял, что от его ответа и действий зависит его дальнейшая судьба. Это как – налево пойдешь, совсем пропадёшь и так далее. И он сказал уверенно и спокойно:

– Если Евдокия не будет, то и я не стану. Завтра утренняя смена, праздников дождёмся, Покрова например.

Василий Константинович потом, всю долгую отмерянную ему жизнь, пил не много и немало, а так, сколько положено мужику без особых вывертов. Но каждый раз, когда он брался за рюмку водки, он всегда вспоминал свой ответ у тетки Нюры. И каждый раз у него перед глазами стояло красивое, зардевшееся лицо Евдокии. Тогда она посмотрела на него своими синими глазами и опустила голову.

«Сговоримся», – прочитал Василий на лице девушки.

За столом они сидели недолго, помощники засобирались домой. Причём закоперщиком выступил Василий и предложил проводить девушку до дома. Сделал он это в присутствии бабки Нюры не случайно, заручившись ее поддержкой.

– Не знаю, где живет Евдокия, а на дворе совсем темнота, хоть глаз выколи. Нужно проводить до дома девушку, как считаешь, баба Нюра?

– Это само собой, собирайтесь, касатики. Она живет не шибко далеко, но проводить девку надо.

Евдокия помалкивала, но не возражала, в Василия это вселяло уверенность. Когда они вышли за ворота, баба Нюра перекрестила их сзади, привычно шепнув:

– С Богом! Доброго пути!

Скорее всего, она имела в виду не только сегодняшнюю дорогу, а что‑то ещё.

Баба Нюра вернулась в избу и зажгла свечу, керосин она сберегала для особых случаев.

Евдокия с Василием пошли вверх по улице, он не знал, куда идти, чувствовал себя неуверенно, но виду не показывал.

– Я хоть и вызвался провожать, да не знаю, куда…

– Здесь совсем недалеко, наши огороды с тетей Нюрой рядом. Я с малолетства в её малиннике пасусь, с разрешения, конечно.

– Неужели я тебе таким старым кажусь, что ты мне выкаешь?

– Нет, просто вы – незнакомый человек, так принято.

– Но ведь теперь мы познакомились, можно и не смущаться. Держись за меня, а то темно.

– Нам надо повернуть в проулок и перейти на соседнюю улицу.

Евдокия несмело взяла попутчика за локоть. Василий почувствовал её легкое прикосновение и обрадовался, девушка ему понравилась с первого взгляда. Правда, его тоже смущала разница в возрасте, но он решил не отступать.

– Я не местный, в Каслях обосновался совсем недавно, но думаю, что всерьёз и надолго. Особенно, когда сегодня познакомился с тобой, понял, буду здесь работать и жить.

– Мы уже подошли к моему дому. – Внешне Евдокия никак не прореагировала на его слова, но Василий надеялся, что она его поняла.

Действительно, она как бы в ответ, перед тем, как забежать за ворота своего дома, осторожно погладила его руку несколько раз.

Евдокию дома поджидала матушка, остальные уже все спали, но расспрашивать ничего не стала. Та обрадовалась этому и юркнула в комнату к сёстрам, Прасковье и Александре, родители им выделили на троих одну комнату. Старшие, Мария и Анна, занимали другую комнату, где они после замужества Таисьи, хозяйничали на правах старших.

Евдокия долго не могла уснуть, перед глазами её то и дело появлялся улыбающийся Василий. Затем она всё‑таки провалилась в сон, который обволакивал её и что‑то приятно нашептывал.

Проснулась она оттого, что в ее изголовье устроился домашний кот Тимоша, пушистый, настоящий сибиряк. Он зажмурил свои глазища, хвостом щекотал её щеки и мурлыкал бесконечные песенки. Евдокия поутру решила никому не рассказывать про своё знакомство, да и рассказывать пока особо нечего.

Василий, наоборот, заснул быстро и крепко, приняв решение в свой ближайший выходной встретиться с Евдокией. Весь день всё у него ладилось, и жизнь вдруг приобрела смысл. После смены он с какой‑то новой силой принялся за обустройство своего дома. До этого он брался то за одно, то за другое, и ничего не заканчивал, а тут у него вдруг нарисовался чёткий план действий. Ему пришла в голову мысль о том, что надо попросить знакомого с завода помочь с обустройством дома. А сегодня вечером он занялся палисадником, хотя раньше думал поставить его весной. Он строгал доски, вымерял их длину, прикидывал нужное количество, в общем, дело спорилось. В этот дом скоро войдет Евдокия, и ей должно все понравиться. Впервые за долгое время он чувствовал себя счастливым.

С утра в воскресенье Василий после мужицкого завтрака, яичницы из пяти яиц, которую он быстро сварганил на летней печке во дворе, решил продолжить заниматься палисадником. Ему хотелось завершить это строительство, пока стояли последние теплые сентябрьские денечки. Тут ему подфартило – он смог выписать на заводе целое ведро олифы, правда, для этого ему пришлось обратиться к своему мастеру, ведь купить олифу можно было только на рынке, и то – по бешеной цене. Но хотелось сделать все добротно, хорошо бы и краски раздобыть, но это к весне – если повезет.

Василий крутился перед домом, ворота во двор стояли нараспашку, иногда мужчина забегал вовнутрь за недостающим инструментом. Дело двигалось неплохо, он наметил побольше сделать до обеда, потому что на вечер у него созрел план.