Разведка и волчье золото

Руководитель университета уважительно представил меня преподавателям, и на первых порах имело положительный результат – влиться в коллектив пришлось без дополнительных усилий. Те предметы, которые планировал преподавать, один из них немецкий язык, оказался не востребован. Руководители большевистского государства посчитало этот предмет для советского гражданина лишним. В стенах университета начнут ковать людей новой формации без знания иностранных языков, ведь вокруг России располагаются вражеские государства и дружить с ними не собираются так зачем их изучать только пустая трата времени. Иметь дружеские отношения с врагами, значит предать идеалы революции и такие разговоры стали вестись не только между простыми гражданами, но и среди преподавателей. Большевистская пропаганда имела свои плоды. Моё мнение иное у большевиков революционные веяния скоро пройдут, государство всегда нуждается в специалистах со знанием иностранного языка, на то оно и государство. Заиметь друзей среди преподавателей, как требовало моя легенда нахождения в городе, не получилось – не хватило времени. Помехой тому стал неожиданный вызов в кабинет к декану. Думая о предстоящей беседе, не допускал, что вызов окажется переломным в моей дальнейшей судьбе. В кабинете находился средних лет мужчина представительного вида. Он не представившись, попросил декана выйти из кабинета и оставить нас наедине. Не надо иметь семь пяди во лбу, чтобы понять этот человек представляет советскую власть, но не понятно в лице какой организации. Вызов меня в кабинет декана повод для моего ареста или что‑то другое? Хотя первое предположение можно исключить. В коридоре не заметил посторонних лиц, как это делают карающие органы при аресте человека, значит второе. Но ошибся.

– Николай Иванович добрый день! Буду рад с вами познакомиться, – первыми были его словами.

Незнакомец, предложил мне сесть, указав рукой на кресло. Моё новое имя, произнесенное им, стало сопротивляться, не давая телу исполнить команду. Я хорошо понимаю, когда тебя называют новым именем коллеги по университету и студенты, проблем с этим нет. А вот, такой серьёзный человек, явно имеет большие полномочия, и испытываешь совсем иные чувства. Его внешний вид соответствовал большому начальнику. Отлично сшитый костюм сидел на нем как влитый, видать шил его уважаемый «Кутюрье». Я бы сказал импозантный мужчина, чисто гладко выбритое лицо, правильные черты лица, аккуратная прическа, неполный, пахнет духами. Можно подумать он пришёл на бал.

– Здравствуйте, – ответил ему, пытаясь, хоть как‑то предугадать род его профессии.

– Николай Иванович, что же вы стоите, присаживайтесь, – пристально смотря на меня.

Неприятное ощущения иметь два имени, но судьба разведчика такова, что к новому имени и образу жизни не связанному с военной службой следует привыкать, все пути назад для меня отрезаны. Пришлось подчиниться сесть на стул, ожидая, что он скажет далее:

– Давайте знакомиться, меня зовут Алексей Ильич Корсаков. Я представляю органы ЧК (Чрезвычайная комиссия), – представился незнакомец, как громом оглушив грозным выражением ЧК. Для нас сотрудников контрразведки оно считается главным органом зла у противника. Первое, что пришло в голову – это провал, кто‑то из моих близких людей меня опознал или произошла утечка информации из отдела контрразведки.

– Здравствуйте, – ещё раз ему ответил, ожидая продолжения беседы или допроса, пытаясь хоть как – то достойно держаться. Да! Не ожидал я предстать перед врагом в столь короткое время пребывания в Омске, имея легенду прикрытия в качестве преподавателя, как мне казалось надежную для резидента.

– Николай Иванович, хочу уточнить некоторые данные вашей биографии. Вы ведь совсем недавно приняты в коллектив университета? Не так ли?

– Всё верно! А что вас конкретно интересуют? Устраиваясь в университет в анкете, подробно описал свою биографию или в ней что‑то опустил? Готов её дополнить, – медленно проговорил слова, не подавая вида для беспокойства, но ёжась внутри от его колючего взгляда.

– В анкете записано вы владеете немецким языком. Свободно на нём разъясняетесь?

– Да, конечно. Иностранные языки мне давались в освоении легко, дополнительно владею французским. Вы, хотите, чтобы я помог вам перевести иностранную литературу? – задал ему сразу вопрос, чтобы отвлечь от дальнейших расспросов по моей биографии, тем самым перевести беседу к ключевому вопросу – зачем я понадобился органам ЧК.

– У вас как со здоровьем, ничего не беспокоит? – поинтересовался он, не ответив на мой вопрос.

Это, что намёк? Мне предстоит испытать «допрос» с участием людей имеющих такие же «способности», как у моего хорунжего или его интересует, что‑то другое? Может, интересует тот факт, когда «я» находился в военном лазарете? Странные вопросы задаёт чекист, непонятно цель его расспросов, впившись в меня глазами, как удав перед нападением на жертву.

– Недавно были некоторые проблемы, но они наладились, чувствую себя хорошо, – стараясь долго не смотреть Корсакову в глаза.

– Мне сказали, вы недавно болели тифом? – не пояснив далее, почему лечение проходил в лазарете противника, а не в гражданском медицинском учреждении. Интересно кто ему рассказал «мою» историю болезни? Надо думать, он ждёт от меня услышать то, что ему известно. Главное ему не удастся расспросить врача, он с нашими войсками проследовал на Восток, поэтому мои показания ему не проверить. Отвечу, придерживаясь легенды моего двойника ныне покойного преподавателя прибывшего в Омск из Украины.

– Лечение проходил в военном лазарете, только вот не помню, как в нём оказался, находился в бессознательном состоянии. Меня прямо с поезда доставили в больницу, даже не знаю, кто мне помог, за это им благодарен. Почувствовал себя неважно ещё в Киеве, но решил не откладывать поездку, сейчас понимаю, поступил опрометчиво. Лечащий врач, отнёсся ко мне снисходительно, помог выздороветь и денег за лечение не взял. Жалею, что не успел спросить у него фамилию, так получилось. Слава Богу, что для меня мытарства в лазарете так благополучно обошлись, остался жив.

Незнакомец, слушая, делал вид, что моё лечение его интересует, но думал он совсем не об этом. Выдавали его хитрые глаза, они как буравчики просверливали мой мозг, – стало быть, хочет уловить в моих словах ложь.

– В Омске, кроме покойного дяди у вас ещё есть родственники? – выясняя дополнительную информацию.

На разговор чекист пришёл явно подготовленным тут понятно и простому гражданину, если располагает сведениями о моих связях. Он профессиональный разведчик, возможно из бывших коллег по службе в контрразведке. Прощупывает мою биографию, осторожно задавая вопросы по мере их значимости. Нужно быть с ним начеку, прежде чем сказать слово, оно станет для него ключевым в разоблачении меня как резидента, а это уже провал.

– В городе знакомых и родственников кроме дяди нет, он ведь тоже, как и я не от хорошей жизни приехал сюда. У нас на Украине бесчинствуют банды, беспорядки, грабежи, повсюду голод. А тут в Сибири спокойнее, вот и решил, на время пожить в Омске. Близких родственников в Киеве тоже не осталось, все умерли. Я как перст остался на белом свете. Дядю расстреляли белогвардейцы, даже не знаю, на каком кладбище его могила и есть ли она вообще? Люди говорят, в городе белогвардейцы казнили ни в чём неповинных людей, как это можно без суда? Думаю, сейчас у меня жизнь наладится. Устроился вот на работу, как видите, учу студентов. Надеюсь, скоро и мирная жизнь вернётся в город. Заработал телеграф, почта, театр открыли. Университет набрал в свои стены студентов, жизнь продолжается, будем готовить специалистов для нового государства.