Разводимся! Моя на тридцать дней

– Чушь какая, – зло выплевывает. – Это не ей решать, я поговорю с ней. Все?

– Все, – киваю, царапая лямку рюкзака, внутри которого лежит проклятый телефон. Благо, молчит. Стараюсь не думать о нем… и о непонятных сообщениях. Всего лишь чья‑то неудачная шутка.

– Хм, допустим, – многозначительно хмыкает муж.

– Матвей? – называю его полным именем, чтобы обратить на себя внимание. Установив зрительный контакт, слегка приподнимаю уголки подрагивающих губ и лепечу чуть слышно: – Я могу в свое оправдание сказать, что люблю тебя?

– Можешь даже поцеловать, – смягчившись, довольно улыбается.

– В щеку, – игриво грожу ему пальчиком.

Подставляет щеку, но как только я касаюсь шершавой кожи, резко поворачивает лицо и, рвано шепнув обреченное «люблю», врезается в мои губы. Поцелуй длится секунды, но пробирает каждую клеточку. Наши с Мэтом энергии сталкиваются и превращаются в опасную смесь, хуже ядерной бомбы. За мгновение до взрыва мы отшатываемся друг от друга, судорожно хватая воздух.

– Хочешь со мной на этот гребаный ужин? – цедит муж сквозь зубы, выделяя каждое слово, и буравит меня взглядом, будто пробирается в самую душу.

– Не хочу, но поеду, – дрожу, однако не отступаю.

Дура? Полная!

– Как скажешь, – твердо чеканит Мэт. Еще раз целует меня, только уже нежнее, ерзает на сиденье, будто ему вдруг стало некомфортно. Отдышавшись, возвращается на трассу.

– Наверное, опоздаем из‑за меня? Я постараюсь побыстрее переодеться, – медленно остываю и больше не считаю свою идею удачной. Может, стоило остаться дома, как предлагал муж?

– Успеешь. У тебя будет столько времени на сборы, сколько нужно, – выдает безапелляционно. – Я предупрежу маму, что мы задержимся. Пусть ей Глеб пока экскурсию по ресторану проведет.

 

Глава 4

 

Ксюша

Вкладываю ладонь в протянутую руку Мэта. Моя – горячая и влажная от волнения, его – ледяная, как обычно. Между нами разительный контраст во всем, даже в таких мелочах. Как мы только уживаемся друг с другом?

– Подожди.

Выйдя из машины, не спешу отпускать мужа. Сжимаю его пальцы и ласково поглаживаю, будто растираю, чтобы согреть. Тяну за руку на себя, а он поддается и, лукаво хмыкнув, приближается к моему лицу, обжигает дыханием щеку. Почти целует, но у меня другие планы. Воровато озираясь, шепчу заговорщически:

– Прикрой меня, я поправлю эту юбку дурацкую.

Убедившись, что поблизости никого нет, прячусь между открытой дверью и мощной фигурой мужа. Наклоняюсь, чтобы одернуть невероятно узкую юбку‑футляр цвета бургунди. Аккуратно спускаю ее край ниже колен, проверяю, чтобы разрез оказался в нужном месте: спереди, на уровне левой ноги. Шумно вздохнув, покачиваюсь и случайно утыкаюсь макушкой в каменный пресс мужа, который напрягается еще сильнее.

– Кхм‑кхм, – над головой раздается хриплый кашель, переходящий в смешок.

– Ничего не говори, – фырчу предупреждающе. – Сам знаешь, что я привыкла к спортивному стилю.

Выпрямившись, равняю короткий, бежевый топ, застегиваю приталенный жакет, в один тон с низом. Искоса осматриваю себя, оценивая костюм. Надеюсь, достаточно прилично, чтобы понравиться Нине Евгеньевне и соответствовать в ее глазах уровню Матвея. Я весь шкаф выпотрошила перед выездом, однако до сих пор сомневаюсь в себе и не могу успокоиться. Смахнув волосы с лица, запрокидываю голову. Несмотря на высокие каблуки, я все равно ниже ростом.

– Нормально? – заглядываю в напряженное лицо мужа и ищу поддержку. Тем временем он внимательно изучает меня, не пропуская ни одного сантиметра тела. – Что не так? Помялось что‑то, пуговица отлетела?

Взволнованно ощупываю себя, теряю равновесие на неудобных шпильках, и тут же талию фиксируют мужские руки, ползут под жакет, а пальцы проходятся по тонкой полоске кожи между границей топа и поясом юбки.

– Ты такая красивая у меня, – шелестит над ухом.

Рывок – и я впечатана в мощное тело, размазана по нему, как кусочек растаявшего масла по хлебу. Начинаю переживать за свой внешний вид, но все мысли выбивает из головы настойчивый, жадный поцелуй. Язык проходится по приоткрытым губам, вторгается между ними – и я покорно отвечаю на неожиданную вспышку страсти. Невозможно сопротивляться мужу. Это противозаконно! Тем более, в такие ценные моменты, когда он превращается в оголодавшего дикаря, который решил полакомиться мной.

Мэт готов затолкать меня обратно в салон и, наплевав на встречу, перейти к активным действиям. Прямо здесь. На парковке. Как в те беззаботные дни до свадьбы, когда мы уже были помолвлены, но еще не женаты – и просто любили друг друга. Отрывались, как перед концом света, будто чувствовали, что потом наш крохотный мирок покатится в ад. Сейчас кажется, это было в прошлой жизни и не с нами.

Хотелось бы верить, что мы в состоянии разжечь былой пожар. Но… Еще утром Матвей держался отстраненно и холодно. Пресекал любые мои попытки сблизиться. И не только сегодня. Он заметно остыл ко мне в последнее время. Что изменилось этим вечером? Наконец‑то, соскучился?

Губы продолжают машинально шевелиться, принимая поцелуй, но огонек в груди слабеет и гаснет, а мозг включается в работу. Сознание пронзает внезапная мысль: «А может, дело во мне?». Чаще всего Мэт видит рядом обычную девушку, с хвостиком на макушке, без макияжа, в его футболках, которые я обожаю у него воровать, или в спортивных лосинах и топе. Разве это может привлечь, особенно после длинноногих официанток в форме, которые целыми днями крутятся рядом с ним в ресторане.

Докатилась до того, что собственный муж не хочет.

– Ксю, ты опять напряглась? – Мэт сам разрывает поцелуй, о котором я вообще забыла, просто послушно принимая. Прекращает эту игру в одни ворота и отклоняется. Заключает мое горящее лицо в ладони, поглаживает щеки большими пальцами. – Прекращай паниковать. Я уже не знаю, как тебя отвлечь.

Губами касается моего лба, и мы оба замираем, каждый думая о своем. Отгоняю разрушительные мысли, нежусь в объятиях любимого, программируя себя, что все у нас будет хорошо. Почти получается расслабиться, но…

– Долго же вы, деточки, – прорезает благодатную тишину неестественно сладкий голос свекрови. – Я устала ждать, мы весь ресторан обошли, ноги гудят. А где вы были?

– Добрый вечер, Нина Евгеньевна, прекрасно выглядите. Как ваше здоровье? – выпаливаю отрепетированную в машине речь, а сама даже не смотрю на свекровь. Так проще лицемерить про ее внешний вид.

– Твоими молитвами, – парирует она.

– Мам? – оглядывается Мэт, предупреждающе хмыкнув, и Нина Евгеньевна меняется как по волшебству.

– Сынок, у тебя шикарный ресторан. Мне та‑ак все понравилось, – ловко переводит тему.