Реквием по ушедшему лету

– Да, я помню, как ты меня в этом убеждала. И меня, и себя, походу.

– Что ж, а вышло вот так. Главное, что я ни о чем не жалею. Да и к тому же, я не думаю, что это перерастет во что‑то большее. – они сидели на скамейке в сквере возле дома Евы. В тени деревьев было хорошо и тихо, а мимолетные прохожие и старушки, кормящие голубей, создавали вокруг какую‑то приятную суету. Уже третью неделю стоял утомляющий зной, от которого хотелось спать и ничего не делать, тем не менее, девушки продолжали свои активные велопрогулки, заканчивая их обычно, расслабляющим отдыхом, состоящим из привычных сплетен о парнях и, как правило, одним или двумя прохладными коктейлями, а такой не самый здоровый образ жизни, несомненно, приходилось компенсировать спортом. – Я уж точно не хочу с ним отношений. – продолжала Ханна. – Понимаешь, он такой человек не самый стабильный, со своими проблемами. А еще мне же скоро уезжать, наверное…

– Я не могу представить, как я тут буду без тебя. – как‑то грустно призналась Ева, и Ханне самой от этой мысли стало немного тоскливо. – Начнется осень, учеба: я же тут со скуки помру!

– Ну, во‑первых, еще же не факт, что у меня получится поступить. С моим‑то отношением к учебе в последнее время… ну ты знаешь. А во‑вторых, даже если все‑таки я смогу, мы ни за что не перестанем общаться, это я тебе обещаю. И обязательно буду часто приезжать! Мы тут еще такие тусовки будем закатывать!

– Да, еще какие! А там может и мне удастся перебраться поближе к тебе, когда закончу последний год в колледже.

– Это было бы просто замечательно. – и большая часть вечера их прошла в обсуждениях совместных планов на будущее, мечт и желаний.

Тем временем, перспективы ее были не слишком радужными. Время, хоть и медленно, а все же шло, и у нее оставалось меньше двух недель до момента, когда она узнает, куда поступит. Эту мысль Ханна старательно откладывала в долгий ящик, но она то и дело давала о себе знать, все больше и большее действуя на нервы и заставляя ее испытывать муки совести за свое бездействие. В голове был строгий мамин голос, а она тем временем заливала в себя вторую бутылку алкоголя, чувствуя себя такой свободной и беззаботной в этот летний вечер, похожий на все другие, но от этого не менее приятный.

Ближе к девяти вечера в парк подъехал и он. Они с Евой в это время сидели в маленьком ресторанчике быстрого питания на летней террасе, покуривая сигареты. На небе загорался закат.

– «Ты в парке?» – написала она ему.

– «Скоро буду. Как подъеду – напишу».

И через пятнадцать минут он к ним присоединился, рассказывая Еве об их вчерашних ночных похождениях и о том, как ее подруга неадекватно себя вела.

– Вовсе нет! Я была вполне трезвой. – возражала Ханна.

– Да, и поэтому ты вчера лежала в объятиях со своим велосипедом на полу в коридоре, предварительно его уронив, и признавалась ему в любви. – Ханна громко рассмеялась, стараясь возразить, что такого не было, однако остатки ее памяти говорили об обратном, и она начала осознавать, что такой момент и вправду был.

– Да уж, я, наверное, пойду. – сказала Ева осуждающим голосом и закатила глаза.

Но все они решили зайти внутрь, чтобы немного охладиться. Конечно, для Евы было странным все это наблюдать: теперь ее подруга сидит с этим парнем, закинув на него ноги, а тот постоянно одаривает ее щедрыми поцелуями. Странным это казалось и самой Ханне, ведь для нее это все было в новинку, в новинку было лежать в его объятиях, таких приятных и теплых, ловить взгляды других посетителей. За соседним столиком сидели какие‑то девчонки лет 14‑15, которые часто навещали тот парк, в котором они проводили все вечера. И явно были заинтересованы в этом парне, постоянно стреляя в него взглядами и заигрывая. Какая жалость, что он сейчас с ней!

– Как думаешь, они ревнуют? – шутливо спросил ее Тим, когда одна из девочек вновь посмотрела на то, как он ее обнимает.

– Еще как! – сказала Ханна и опустила голову на его плечо.

– Пожалеем их или заставим мучиться еще больше? – и не давая ответа на этот вопрос, Ханна взяла его за голову, притянула к себе и поцеловала.

***

Время уже час ночи, они снова вместе, уже второй день, снова едут к ней. Светофоров на их пути сегодня было чертовски много, и почти на каждом загорался красный, чему Ханна была только рада. Почему?

Первый красный, они на пятнадцать метров отъехали от парка. Она стоит, смущенная перед ним, смотрит в глаза, время от времени уводя их вниз.

– Ты так глаза отводишь, я просто не могу… – Тим подошел к ней вплотную, и долгое время она просто стояла и по‑глупому улыбалась ему. – Мне так это нравится. – а потом он ее поцеловал, хотя давно уже загорелся зеленый, а все люди уже перешли на другую сторону. Слишком увлекшись друг другом, они, смеясь, спешили перебежать дорогу в последние семь секунд, а затем снова двинулись в путь. Проспекты пусты, лишь изредка свет фар их ослепляет. Ее еле держат ноги, которыми она усердно старается прокручивать педали – слишком много алкоголя было сегодня в ее желудке, и лишь он мог контролировать эту безбашенную девчонку.

Второй. Огромный перекресток. Ханне стоило только развернуться к нему, как его губы тут же оказались на ее губах.

– Какая наглость! – возмутилась она, улыбаясь. Но вместо того, чтобы слушать его вырывавшиеся возражения и оправдания, тут же заткнула его новым, еще более дерзким поцелуем и тут же отстранилась, оставив его без продолжения, чтобы только больше его раззадорить и разозлить.

И у нее это еще как получилось. Ханна стала набирать скорость, пытаясь уехать от него как можно дальше, время от времени поглядывая назад с ехидной усмешкой. Но как бы она ни старалась, мощность двигателя его самоката все же превышала ее физические возможности, а потому Тим быстро ее нагнал у следующего светофора:

– А ну иди сюда. – и она уже не в силах была противостоять его напористости и силе: его рука слишком крепко сжимала ее шею, отчего ей стало жарко и больно. Она, обессилев, поддалась его власти, обхватив его за плечи.

Трое водителей остановились на пешеходном, дожидаясь, когда же эти двое сумасшедших наконец отлипнут друг от друга и перейдут дорогу. И как же им было наплевать на всех, кроме их двоих и теплого летнего воздуха, так согревающего их души этой летней ночью. Только сигналы одного из автомобилей заставили этих безумцев двинуться дальше.

В ту ночь они целовались на каждом светофоре, который как будто специально старался подарить им еще несколько секунд в обществе друг друга, которые были напитаны какой‑то внезапно захлестнувшей волной страсти. Ханна не могла перестать улыбаться всю дорогу, ожидая продолжения. В его рюкзаке, кстати, позвякивала еще одна бутылочка белого вина, которую она решила припасти им на ночь, которая обещала быть длинной. То было 20‑го июля, и она еще не знала, что ожидает их впереди…

***