Роковой подарок
– Роман Андреевич, а что, жена убила, да? Зачем её повели?
– Рома, что же дальше с нами будет? Закроемся? Или нет?
– Роман, мне договор нужно подписать срочно. За шефа ты подпишешь или кто? У нас отгрузки встанут, если мы вовремя документы не сдадим!
– Всё потом! – Роман махнул на сотрудников рукой. – Маня, жди меня здесь. Я сейчас. Давайте, давайте, каждый на своё рабочее место!..
– Да какая работа, Роман Андреевич!..
– Господи, пришла беда откуда не ждали.
– А вдруг правда жена и убила? Такая женщина хорошая, вроде добрая, а там кто её знает.
Постепенно все разошлись, и Маня с секретаршей остались вдвоём. Девушка больше не плакала, лишь время от времени судорожно вздыхала, плечи вздрагивали. Маня смотрела в окно: на голубую воду, сливавшуюся с солнечным небом. Дождь давно прошёл.
– Вы, может быть, кофе хотите? – наконец спросила секретарша. – Или чаю?…
Маня захотела кофе.
Пока секретарша возилась в отдельной комнатке с кофемашиной, писательница обошла приёмную, изучила постеры – сплошь машины и механизмы, вроде той самой модели мартеновской печи из Сормова, – посмотрела на колбу с законсервированной розой, странно неуместную в роскошной приёмной, почитала надписи на дипломах, они занимали отдельную стену.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – проговорила девушка.
Маня оглянулась, вздохнула и уселась в кресло.
– Как вас зовут?
– Инга, – сказала девушка. – Я сегодня совсем… потерялась, вы ж понимаете.
– Ещё бы!
– Мы как услышали, что Максима Андреевича… убили, так все с ума сошли. Правда! Он же… он же… – тут губы у неё повело, личико скривилось, – он такой прекрасный человек! И начальник хороший!
И она заплакала.
Маня крохотными глотками пила кофе, и так ей было всех жалко!.. И как‑то особенно жалко… пропавшей жизни! Этой приёмной, так хорошо устроенной, террасы за лёгкой шторой, где прекрасно было сидеть тёплым летним днём, того дядьку, который не знал, кто подпишет договор! Только вчера всё было налажено, понятно и будущее представлялось выстроенным на железобетонном пьедестале.
И вдруг не стало никакого будущего и пьедестал разрушен до основания.
– Вы давно здесь работаете? – спросила Маня безутешную Ингу, просто чтоб не молчать и не думать.
– Два года, – отозвалась та, сморкаясь. – Я после института довольно долго работу искала, а потом меня папа сюда устроил, к Максиму Андреевичу. Нет, сначала к Роману Андреевичу! А потом я к Максиму перешла. Они оба хорошие! – Она часто заморгала. – И оба Андреевичи!
– Очень удобно, – заметила Маня. – Вы вчера работали?
– Нет, вчера воскресенье было!.. Мы по воскресеньям почти никогда не работаем, только уж если какой‑то аврал.
Маня покивала.
– Моя мама очень любит вас читать. – Инга улыбнулась. – У неё целая библиотека, она, по‑моему, ни одной вашей книжки не пропускает.
– Как приятно.
– У меня времени нет книжки читать, я мало читаю!
– На самом деле, – заметила писательница, поставив чашку, – для чтения совершенно не нужно времени. Нужна сформированная привычка, и больше ничего. У вас наверняка есть привычка путешествовать по всяким сайтам и ютубам! И вы там бываете, есть у вас время, нет ли!.. Так и с чтением. Если вы привыкли читать, время всегда найдётся.
– Может быть, – без энтузиазма отозвалась Инга. – А вы ещё заедете? Я книжку привезу, подпишете для мамы?
– Ну, конечно. – Маня подумала, спросить или нет, и всё же спросила: – В кабинете Максима Андреевича каждый день убирают?
Инга опешила немного.
– Ну… да… А как же?! А почему вы спрашиваете?
– И по выходным?
– Зачем по выходным?! В пятницу вечером уборщица приходит, а потом в понедельник вечером, почему вы спрашиваете?!
Маня и сама хорошенько не знала, зачем ей нужно знать, как и когда убирают кабинет Максима, и сказала первое, что пришло в голову:
– Мне для романа нужно. Я же в офисе не работаю, и мне интересно знать, как тут всё налажено.
Инга посмотрела на неё с недоверием.
Наверное, она могла быть очень хорошенькой девушкой, но её красота требовала обязательных… как бы это выразиться… подпорок. Без искусного макияжа, накладных ресниц, продуманной укладки волос она казалась… неопределённой, словно лицу чего‑то не хватало. Или, наоборот, было лишним! Накачанные губы казались переставленными с чьего‑то другого лица, и должно быть, требовалось немало усилий, чтобы нарисовать черты так, чтобы эти губы гармонично вписывались в портрет!
Бедные, несчастные девчушки, подумала Маня. Губы приставляют, груди надувают, носы выпрямляют, а толку всё равно никакого. Может, кто и польстится, но… так, на короткое время.
Впрочем, тут же остановила она себя, можно подумать, что ты со своей «естественной красотой» счастлива и окружена вниманием!.. И сама «естественная красота» сомнительна, и возраст уж давно вышел, и замуж никто не берет!.. Ингу‑то ещё, может, возьмут, а вот её, Маню, вряд ли!.. Уж больно она «неформатна» – высокая, неловкая, в очках, никакого «лёгкого дыхания», а сплошная «гренадерская поступь», да ещё романы пишет!..
Она даже на фитнес ходить не способна! Однажды записалась и честно пришла, соскучилась примерно минут через двадцать и ушла. И с тех пор улучшением фигуры больше не занималась!
– А вы на тренировки ходите, да? – с некоторой завистью спросила Маня у Инги. – Вот вы молодчина! У меня не получается никак!
– С чего вы взяли?
– У вас сумка под столом. – Маня показала подбородком. – Мне показалось, спортивная.
Инга посмотрела себе под ноги, подвинула сумку туфлей и ничего не ответила.
Дверь распахнулась, зашёл Роман Сорокалетов, очень сердитый.
– Маня, я тебя отправлю с водителем, – заговорил он на ходу. – Чёрт знает что такое! Инга, я мобильный выключил, звонят каждую секунду. Я свою приёмную предупредил и тебе тоже говорю: будут спрашивать, ты не знаешь, где я и когда буду. И вообще ничего не знаешь!
– Как же так, Роман Андреевич?…
