Рождественские письма
– Кэтрин! – завопила она так, будто прошло несколько недель с момента их последнего разговора. – Скорее входи и познакомься с доктором Уином Джеффрисом.
Она отступила на шаг, широко распахнула дверь и картинно взмахнула рукой, приглашая ее в квартиру.
Посреди комнаты застыл Уин Джеффрис. Он держал в руках крекер, который не успел донести до рта, его взгляд затравленно метался по сторонам. Похоже, он прикидывал, как бы быстрее ретироваться.
О господи. К.О. стало стыдно за ту сцену, что она устроила сегодня утром в кафе.
– Полагаю, мы уже знакомы, – холодно сказал Уин. Он положил крекер на салфетку и жадно уставился на дверь.
Черт побери этого типа. Он выглядел великолепно, в точности как на обложке своей книги. Это было ужасно несправедливо. Она не хотела, чтобы он нравился ей и, конечно, не хотела, чтобы ее влекло к нему, но, к сожалению все происходило именно так. Конечно, это не имело для К.О. никакого значения. Так было и раньше, а после сегодняшней утренней перепалки тем более ничего не изменилось.
– Доктор Джеффрис, – неловко пробормотала К.О., сжав ладони и входя в комнату.
Он кивнул ей и слегка переместился в сторону двери.
Очевидно не догадываясь о том, что им ужасно неловко, Лавон незаметно проскользнула к буфету, где на серебряном подносе стояли бутылки с вином и ликером. Сверкающие хрустальные бокалы ждали их решения.
– Что вам налить? – спросила она.
– Я не отказалась бы от бокала мерло, – откликнулась К.О., все еще ломая голову, как справиться с этой неловкой ситуацией.
– Я налью. – Лавон обернулась к Уину: – А вы, доктор Джеффрис?
Он отвернулся от К.О. и встал за диваном.
– Виски со льдом.
– Одну минуту.
– Тебе помочь? – спросила К.О., пытаясь хоть как‑то отвлечься.
– Ни в коем случае, вы ведь мои гости. – И затем, словно боясь, как бы не возникло недоразумения, добавила: – Мои единственные гости.
– О, – прошептала К.О.
У нее от волнения подвело живот. Она не смотрела на Уина, но не сомневалась, что это сообщение и его застало врасплох и причинило ему не меньше неудобства, чем ей.
Через мгновение Лавон принесла напитки и предложила им присесть.
К.О. взяла бокал с вином, а Уин – стакан с виски.
Держа в руке бокал, Лавон опустилась в кресло, оставив свободным диван. Было совершенно очевидно, что доктор Джеффрис не желал усаживаться на диван, так же как и К.О. В конце концов она примостилась на подлокотнике дивана, а Уин расположился как можно дальше от нее. Оба избегали смотреть друг на друга.
– Уин, я вижу вы попробовали крабовый соус‑дип, – заметила Лавон, указывая на закуски, расставленные на столике перед ними.
– Это лучшее, что мне доводилось пробовать, – откликнулся он, потянувшись за новым крекером.
– Я рада, что вам понравилось. Этот рецепт я позаимствовала у Кэтрин.
Он тут же положил крекер обратно и отряхнул крошки с пальцев, очевидно опасаясь, как бы его не отравили.
К.О. отпила вина, пытаясь расслабиться. Но ее не покидало чувство, что даже если она опустошит бутылку, ей это не поможет.
– Вы наверняка размышляете над тем, зачем я пригласила вас, – начала Лавон.
Филипп, ее белый персидский кот, с царственным видом подняв пушистый хвост, вошел в комнату и тут же запрыгнул к ней на колени. Лавон ласково провела рукой по его длинной белой шерсти.
– Это произошло еще раз, – объявила она, четко произнося слова.
– Что произошло? – поинтересовался Уин и отхлебнул виски.
Лавон с трагическим видом закатила глаза:
– У меня было видение.
Уин с непонимающим видом уставился на К.О., сморщив лоб.
– На этой неделе Лавон посетила курсы, которые помогают раскрыть телепатические способности человека, – прошептала К.О.
Уин поблагодарил ее за объяснение, слегка улыбнувшись.
Лавон расправила плечи.
– У меня есть дар, – тихо произнесла она.
– Поздравляю, – осторожно произнес Уин.
– Она может гадать на наполнителе для кошачьего туалета, – сообщила ему К.О.
– Но это еще не все, – заявила Лавон, поднимая руку. – Как я уже говорила, это произошло снова. Сегодня утром.
– И на этот раз не в кошачьем туалете? – поинтересовалась К.О.
– Нет. – На лице Лавон появилось задумчивое выражение, словно она сосредоточилась на чем‑то невидимом, притаившемся в глубине комнаты.
Кинув взгляд через плечо, К.О. пыталась понять, на что так пристально смотрит соседка. Но в поле ее зрения оказалась лишь маленькая и яркая рождественская елочка.
– Я как раз ела на завтрак свой «Рэйзин брэн»[1], и тут неожиданно меня озарило. – Она посмотрела прямо в глаза К.О. – Пшеничные хлопья раздвинулись, и на поверхность всплыли две изюминки.
– Ты увидела… будущее? – спросила К.О.
– Она увидела, – пробормотал Уин, – две изюминки в молоке.
Лавон снова подняла руку, призывая их к молчанию.
– Я увидела будущее. И в миске с хлопьями оно проступило еще отчетливее, чем в кошачьем наполнителе. – Она указала пальцем на К.О. – Кэтрин, это касается тебя.
– Меня. – Она сглотнула, не зная, рассмеяться или просто покачать головой.
– И вас. – Лавон указала на Уина. Ее голос прозвучал тихо и многозначительно.
– А вы не увидели там, что Кэтрин сделала все, чтобы выставить меня полным идиотом во Французском кафе? – спросил Уин и набрал полную горсть разных орешков.
В этот момент К.О. подумала, что слово орешки[2]было самым подходящим ответом на предсказания соседки.
Лавон опустила руку.
[1] «Рэйзин брэн» – сухой завтрак в виде хлопьев из пшеничных отрубей с изюмом.
[2] Nuts (англ.) – орехи и сумасшедший, чокнутый.
