Рвать когти

Матвей развернул джип задом к кромке воды… сдвинул Фантомаса, матрац на песок вытянул… Наташа помогать вылезла… куклу за ручки подняли… к себе прижимая, на весу несли… тяжеленная демонюга… всё ж не могли по земле тащить, как старый хлам… волосы Армена вылезали из‑под липкой ленты… ветер их шевелил… Наташка отворачивалась… у самой воды уложили труп на матрац… куски бетона засунули в мусорные мешки, примотанные лентой по бокам куклы… завязали их… выровняли груз, чтоб не сковырнулся… мелкая и трудная возня… тяжёлый был человек… и труп не легче… вспотел Матвей… и сразу раздеваться донага пришлось… ветром ударило и холодно стало.

Маску с трубкой на лоб нацепил… буксировщик включил… а он, сука, не включается… вертел так и сяк… ведь пробовал в магазине… и на даче после зарядки всё было тип‑топ… а тут на тебе!.. хто за чуйня?.. фонарик достал… посветил… заметил, что только одна клавиша утоплена… нажимать‑то надо две… идиот!.. забыл впопыхах… догадайсо!.. обе нажал… затарахтела машинка в полный голос… на даче этот шум не казался громким… а здесь разнёсся на все спящие окрестности… в воду… в воду его, гамалея!.. а он винтом её почуял и охотно дёрнулся прочь… и Матвея рывком потащил за собой… пришлось вынуть этот мудёвый трахтур из воды, распространяя в ночной тиши занудное верещанье мотора… быстренько натянул маску на физию… трубку закусил… поволок матрац с куклой в воду… шёл и шёл по мелководью… притопил буксировщик и на малой скорости держал… а тот рвался бешеной собакой… бля, вода была ледяная, как смертный гром… чуть не взвыл, когда до яиц дошла… пригнулся и в воду всем телом погрузился по‑тихому… без плеска… всё!.. плывём!

Наташа с берега видела, как матрац вышел в лунную дорожку и стал постепенно удаляться… конец трубки виднелся над водой… рядом бурун от буксировщика… Матвей головой иногда выныривал… озирался и дальше плыл… удалялся матрац… заметно так… всё меньше и меньше становился… уже далеко… чего он мешкает?.. дальше плывёт… ещё дальше… луна светит слишком ярко… заметить могут с берега… здоровый такой битюг торчит посреди воды… уже совсем далеко… тут накренилась вся фигура… кукла с мешками сползать начала… бултыхнулась… скрылась под водой… завертелся пустой матрац… выровнялся… потянулся к берегу.

Упала Наташка на землю и разрыдалась… вспомнила, как целовал её Армен… как пальцы её сосал… как внутри был… жгучей болью вдруг прошибло… руками по песку молотила, себя не понимая.

Матвей еле доплыл обратно… туда ещё терпимо – цель была… а обратно насквозь продрог… скорость на трахтуре пришлось убавить, чтоб не так холодно было… боялся, что ноги сведёт… еле дотянул до мелководья… матрац и буксировщик бросил… вылез из воды до костей окоченевшим… на ветру его затрясло… руки… губы… запрыгал… воздух хватал… зубами стучал… побежал вокруг джипа, чтоб от ветра заслониться… полотенцем лихорадочно тёр себя повсюду… оно намокло и холодным стало.

Наташа с земли вскочила… куртку на него, голого, накинула… холодную и твёрдую, как жесть… скинул её… свитер натянул на мокрую спину и куртку поверх… бутылку коньяка в кабине нащупал, хлебнул… в штанину попасть не мог… ногу судорогой свело, пришлось приседать… прыгать… сгибать, разгибать… эдакий косолапый гопак… опять из бутылки хлебал… медленно отходил с холодухи… мокрые волосы вытирал… привалился к дверце машины, как одурманенный… глаза закрыв… иголочки разбегались по телу, медленно возвращая тепло… дальние звуки слушал… шумное дыхание своё… тучи луну закрыли… на воде дорожка исчезла… и снова луна просунулась в просвет мутным видением… мелкая рябь тянулась от ветерка… спокойные просторы… тишь да гладь в окрестностях… словно и не было здесь никого… никто не приезжал… не плыл… и кукла в глубинной мгле не скрылась бесшумно в придонном иле… лишь лёгкую муть подняв… канула без следа… навсегда ушла… и вот уж – совсем иная, мирная видь утвердилась на этом задушевном ландшафте… страница перевёрнута.

Вспомнил про надувной матрац и буксировщик… засучил штаны, в воду полез… буксировщик в багажник… а матрац спустил и засунул в чёрный мешок… попону и лист полиэтилена туда же… в кабине ноги полотенцем вытер, коньяком растёр и сникерсы надел… отвалился на сиденье… закрыл глаза, голову назад откинул, напряг сбрасывая… ещё отхлебнул из бутылки, чтоб руки не тряслись.

Тронулись и выехали на лесную дорогу… потом на шоссейную… на кольцевую… тихо в джипе… ночные пустые пути послушно тянулись в разные стороны… без никого… будто из фильма про недоброе будущее… когда людей на планете не станет… поумирают или улетят куда… некому будет врать… завидовать… козни строить… ревновать… воевать… их убогие муравьиные домики останутся никчёмными пустыми коробками… не для людей дома… Фантомас построил… из другой жизни до потопа… а теперь иной мир грядёт… может, не лучший, но новый… и мысли будут рождаться в нём другие… как у Адама… когда земля была ещё совсем не юзаная… без гор мусора… с коротеньким простым прошлым… и Каин был совсем маленький… любил с козочками играть и мамке в колени головкой тыкаться.

Наташа покачивалась на ходу… думала, что ни разу не видела Москву такой пустой… безлюдной… и на сердце пусто… ушёл день… невозможный, невероятный день… примолкла внутри жизнь… в катакомбах затаилась… чувства угасли… дежурные‑то теплятся вполнакала, а важные стушевались… застыли в ступоре.

Медленно катила машина по пустым дорогам… новые панорамы всё вставали и вставали перед взором… мосты… развороты… водокачки… провода… размытыми картинками насквозь шли, не задевая… якобы для людей, но нелюдское и пришлое… мимо… мимо.

Матвей у проезжей стройки тормознул… второй чёрный мешок в мусор засунул.

– (Наташа): …а буксировщик?

– (Матвей): …здесь нельзя… больно близко… да и дорогая вещь… подозрительно будет… разобрать надо.

Дальше ехали и по‑прежнему молчали… искали большие помойки… Матвей раздолбал куском бетона тот стыренный мобильник… разбросал детальки… в плавательной маске стекло разбил… вместе с ластами и маской в бункер засунул… опустел багажник.

– (Матвей): …ну вот… всё на сегодня.

– (Наташа): …не думала, что ты сможешь… ни за что не доверилась бы… но больше никого нет… а ты – молодец.

– (Матвей): …тюряга учит: боишься – не делай, делаешь – не бойся.

– (Наташа): …приблатнился там, что ль?

– (Матвей): …у них ведь не только жестокость… давно бы сдохли без понятий.

– (Наташа): …я так боялась за тебя, когда ты плыл… луна яркая вдруг вышла… могли увидеть с той стороны… хотелось, чтобы всё наконец кончилось… кончилось навсегда.

– (Матвей): …не думай больше… это кончено.

– (Наташа): …нет, Матвей… саднит внутри и давит… всегда помнить буду.

Плавно шёл джип по дороге… не быстро, не медленно… как надо, чтобы не вызывать лишних вопросов… молчали… отнюдь не тяжёлым было это молчание… будто десантники какие возвращаются после трудного задания… устали… можно говорить… можно молчать… уже неважно… ниточка, протянутая между ними, никуда не уйдёт… лишь крепче станет… незаметно начали тихую беседу… тема‑то висела в душе… тайно душу жгла.

– (Матвей): …тот его звонок… с чужой мобилы… не говори про него полиции… а про другие звонки скажи – они их всё равно надыбают.

– (Наташа): …а если они и этот найдут?

– (Матвей): …скажешь, звонил незнакомый чувак… развлекался… ты послушала‑послушала и повесила трубку.

– (Наташа): …знаешь, как вспомню, до сих пор трясёт.