Рядом с тобой

– Я не знаю, стоит ли тебе знать об этом, – начала она через какое‑то время чуть севшим от волнения голосом, – вернее, нужно ли тебе слышать это…

– Говори то, что считаешь нужным. Я хочу как‑то помочь тебе и очень постараюсь, но если не узнаю, в чем дело, то никак не смогу этого сделать.

Я старался говорить максимально спокойно и расслабленно, даже тихо, потому что видел, как Катя пытается собраться с мыслями.

– Я боюсь возвращаться обратно. Боюсь быть наедине с собой и своими мыслями. – Она замолчала. Сейчас определённо стало ясно, что Катя пытается не дать волю слезам. Я решил, что будет лучше, если я возьму её за руку, поэтому так и сделал: аккуратно взял ее маленькую ладошку в свою большую.

– Папа… погиб, мама постоянно в командировках, поэтому одной иногда бывает очень тяжело. Друзей здесь нет, а одноклассники… В принципе, ты видел всю ситуацию. Так происходит часто, и, я просто боюсь. Боюсь одиночества, своих мыслей и… своей собственной слабости, беспомощности.

Катя аккуратно положила букет на койку и, отвернувшись от меня, встала к окну. Она плачет. Тихо, стараясь не показывать слез, но плачет.

Я, не сказав ни слова, подошел к девушке, развернул к себе и обнял. Катя продолжала плакать, а я гладил её по голове, говоря, что все будет хорошо… Теперь все будет хорошо. Я пообещал ей и себе.

Не знаю, как долго мы так стояли, было все равно на время. Я был готов стоять сколько угодно ради того, чтобы Кате стало легче.

– Спасибо тебе, Матвей…

Я взял девушку за подбородок и поднял её взгляд на себя.

– Без благодарностей, помнишь?

Только сейчас, смотря на неё, я понял, насколько она красива. Нет, все время с ней я видел, что девушка поистине красива, но сейчас, когда она стоит передо мной… Ее аккуратное личико, пухлые и нежные губы, ямочки на щеках, выразительные изумрудно‑серые глаза – все это настолько прекрасно. Еще какое‑то время, и я просто не смогу…

Я смахнул слезинку с её щеки и улыбнулся. Катя теперь тоже улыбалась мне.

– Матвей, я рада, что ты появился в моей жизни. Ты хороший, – сказала вдруг она.

– О… Э. Спасибо? – отчего‑то смутился я. Непривычно такое слышать, наверное.

Мы молчали ещё какое‑то время. Нет, не то чтобы мы не знали, на какие темы поговорить, просто сейчас было так легко, что нам не требовались никакие слова. Было достаточно присутствия друг друга.

Первым тишину прервал я.

– Ну что, мы можем ехать? – я задал этот вопрос почти что шепотом, надеясь на то, что сейчас все будет нормально.

– Можем ехать, Матвей.

– Тогда давай свои вещи мне и пойдём.

На лице кати читалось что‑то вроде недоумения вперемешку с легкой неловкостью.

– Понимаешь, Матвей. Это все мои вещи. – Я посмотрел на цветы, а также телефон, лежащий на столе, ну и немного одежды. – Больше ничего нет.

– Точно. Тогда идем, – пожал плечами я.

– Идём. Погоди, а куда мы идём? – Интересный вопрос. Надо подумать.

– В машину. Куда ещё?

– Пф, ну вдруг, может, ты меня куда‑нибудь погулять отвезешь.

– Обязательно, но не сегодня.

– То есть, ты приглашаешь меня на свидание? – Я, конечно, знал, что женщины хитрые, но Катя…

– Можно и так сказать, маленькая, – щелкнул по носу.

– Это я‑то маленькая? Я вон какая мощная, во мне целых сто шестьдесят семь сантиметров, – встав на носочки, грозно сказала Катя, легонько ударив меня по плечу. – Бессмертный, что‑ли? И вообще, что это ты тут расщелкался. Сейчас я тебе как щелкну. – И она действительно стала пытаться это сделать, но из‑за роста не смогла. Мне стало очень смешно.

– Ну‑ну, я припомню тебе твою «маленькую» и вот это, пупсик, – протянула она.

Мы направились в машину и продолжили в шутку препираться.

 

КАТЯ

 

Сейчас мне безумно весело. Матвей умудрялся поднимать мне настроение очень быстро лишь своим присутствием, общением. А теперь, как оказалось, Матвеюшка обладает отличным чувством юмора, поэтому постоянно шутит или подкалывает меня. Я, в свою очередь, делаю также и мы постоянно смеемся.

Как только мы оказались в машине, я почувствовала себя очень странно. Я редко езжу на машинах, потому что мама уезжает намного раньше, чем я выхожу в школу. Поэтому обычно либо пешком, либо на автобусе.

У Матвея красивая машина…

– Где ты обычно предпочитаешь сидеть, ребенок? Спереди или сзади?

Я ведь не одна раньше просто обожала ездить спереди и, если появлялась такая возможность, была очень этому рада? А еще я обожаю смотреть в окошко на разные здания и машины, рассматривая.

– Что за вопросы? И сам ты ребенок, вообще! – нарочито сердито отозвалась я. – Спереди, конечно. Спрашиваешь еще?

– Тогда прошу, мисс. – Матвей распахнул передо мной дверь. – Все для вас.

– Ух ты, прямо‑таки все?

– Все.

Я аккуратно села в машину. Удобненько.

Матвей принялся пристегивать мой ремень безопасности.

– Я и сама могла. Или ты думаешь, что я элементарных вещей не умею?

– Я просто ухаживаю за тобой, Катенька.

– Ладно‑ладно. Так и быть, разрешаю, мсье.

– Тебе больше ничего и не остается.

Матвей обошёл машину и сел на водительское сидение.

– Не боишься?

– Кого? Тебя? Нет, ты вроде не очень страшный.

– Моя самооценка в порядке, но кто‑то активно пытается её безжалостно занизить. И я говорил про страх. Не боишься ездить со мной?

– Я не знаю, как ты водишь, поэтому пока не могу сказать точно. Думаю, что нет, мне почему‑то кажется, что ты нормальный водитель. По крайней мере, меня же в отключке довез до больницы как‑то.

– Вот как. Ну, сейчас проверим, так это или нет, – он посмотрел мне в глаза и улыбнулся.