Сансара

Наверное, примерно так выглядели общественные бани в античность. Перед тем как войти, «Сансара» словно предлагала телесно и духовно очиститься от скверны прежнего мира. Старые грехи лучше здесь и оставить. Карма не резиновая, а в его случае свободного места для новых понадобится особенно много. Сирена добропорядочной монашкой быть точно не может. Низкая социальная ответственность его персонажа квесты у Церкви взять не позволит.

Но пока еще есть куда падать, поэтому Моня был настроен серьезно. Главное – вписаться в местный социум органично и быстро. Мораль, смирение, храбрость – вот что поднимет на вершину иерархии. Души правда нет, но об этом знает лишь он.

Если подумать, то бодренько начал. Ошибки делают все, но успешны лишь те, у кого будет меньше. А его ситуация и впрямь перспективна. Есть умопомрачительная фигура, жабры, уникальный навык с неизвестным эффектом и любительница сексуальных нарядов где‑то в уме. Не об этом ли мечтают все приключенцы? Наверное, нет, но Моня был доволен собой.

Есть, правда, нюансы. Это дивное тело принадлежало ему, а хотелось пользоваться им, как партнером. Ситуация же грозила стать ровно обратной. Эту проблему надо срочно решить, благо для этого в нормальной игре всегда есть платные опции и специальная непись. При желании там можно сменить имя, прическу, расу и пол. Почему бы и нет, если платит клиент?

Но, Сансара, скорее всего, не была нормальной игрой. Безуминка ИИ проявлялась со старта, и чем дальше, тем больше. Надежды, что всё наладится мало. К тому же денег на смену гендера нет. Разумеется, уж на это надо копить в первую очередь. Если вдруг что, продаст еще душу. Одна же осталась, раз было две?

Бредя к арке по колено в воде, Моня подумал, что его тело больше не вызывает в уме удивления, смущения, стыда или сильных эмоций. Даже вожделения нет, а ведь раньше от такого бы кровь пошла носом.

Так размышляя, он невольно забылся, вывалившись в новый мир без защиты рванины. Чтобы не намочить ее, предусмотрительно снял, а потом даже не вспомнил. Такую новорожденную и полуобнаженную деву порока встретила пыльная и старая церковь. Судя по запустению и полной разрухе, паства в нее не заходила давно. Кафедра сгнила, когда‑то красивый витраж был разбит, скамейки сгребли в одну кучу.

Ухоженной осталась только статуя из серого камня в человеческий рост. На ней величественная и немолодая женщина в тоге, словно парившая над царившим вокруг бардаком. Изящные ладони сложены «лодочкой» в молитвенном жесте. Во взгляде любовь, покой, всепрощение. А еще отрешенность, как не от мира сего.

На алтаре выбито несколько строк:

Дождем яств и напитков я уничтожу муки жажды и голода.

И превращусь во всё, что им нужно!

Нисколько не жалея, я отдаю им себя, свое тело

И все добродетели трех времен на благо существ!

Пусть они делают с ним, что хотят:

Бьют, унижают, жизни лишают.

Пусть забавляются с ним как угодно,

Лишь бы им это не приносило вреда!

Прочитав, Моня неодобрительно хмыкнул.

Ну да, ну да… В мире рафиков идеалы нежизнеспособны. Прозаика жизни сурова и крайне проста: нагнешь либо ты, либо тебя. Чтобы не сдохнуть, тут нужно жрать, иначе сам уже корм. В этом и есть глубокая сермяжная правда. Другой в мире нет.

Жрец же о высоких материях сейчас, видно, не думал. Узрев явление почти голой девицы, он с восторгом воздел руки к небу, щедро ответившим на пост и молитву. Сапожки, подвязки, черные трусики и вызывающе обнаженная грудь его потрясла. От бесстыжей провокации глазки под капюшоном сально блеснули. Хищно растопыренные пальцы заметно дрожали, пытаясь дотронуться до торчащих сосков.

Испугавшись, Моня отскочил как ошпаренный. Что тот задумал? Возжелал ближнего! Так делать нельзя!

Совсем не таким ему представлялось начало игры. Путь к вершинам карьеры обещал быть долгим и трудным, но принять таким его просто не мог. Старая непись алчет изнасиловать невинную деву! Где это видано? Каков негодяй!

Сильно разочаровав служителя церкви, Моня бросился от него наутек. К счастью, входные ворота оказались не заперты. Но выскочив за них, как жук на булавку, напоролся на меч. Кто‑то крикнул, что‑то мелькнуло, и клинок вошел глубоко под левую грудь.

Ошеломленный таким развитием событий Моня не успел ничего толком понять. Ясно лишь то, что сам налетел на подставленный меч. Какая‑то грудастая красноволосая дева так тупо держала его обнаженным. Неужели ждала?

На какое‑то время стало темно, потом проявились порхающие яркие точки. Тысячи вьющихся вокруг светлячков, точно звездное небо. А скорее, как мысли – беспокойные, размытые и очень быстрые. Их шепот сливался в многоголосый и призрачный хор. Разобрать в нем что‑либо почти невозможно, но Моне послышалось, что его кто‑то звал.

Он беззвучно крикнул в ответ, но лишь распугал светлячков. Зато тьма стала таять. Мир проявился, но остался бесцветным. Тело угадывалось по нечеткому контуру, всё как в тумане. Призрак бесплотен, но сознание есть.

Прямо перед собой Моня увидел могилу с надгробьем. На нем готическим шрифтом лаконичная надпись: «Сири – 14.03.2028‑15.03.2028».

Выходит, официальное имя всё‑таки есть. По крайней мере, не обязывающий титул вроде «Та‑Которую‑Ждут». И кто знает, что именно с такой‑то фигурой? Зато стало понятно, что тот пафос пляже адресован ему. Или ей? Кто‑то же поднял в теле мятеж.

В посмертии было тускло и неуютно. Ряды могил тянулись далеко до железной ограды. За ней кусты, несколько грубых строений и злополучная церквушка, где бесславно погиб. На ступенях крыльца подсвечивался его лежащий на полу силуэт. И повсюду игроки сражались друг с другом, точно безумие и кровожадность охватило их разом всех.

Кипя от негодования, Моня решительно направился к своему трупу. Замечательно начал игру! Харассмент на третьей секунде, на пятой – убийство! Что за дела? Стража тут спит? Никакого порядка, всё через жопу – как началось, так и дальше идет.

Едва ли та девка хотела убить. Наверняка от кого‑то защищалась сама. Резня же кругом! Что, с ума все сошли? Зачем? Почему?

Такое убийство – напрасная трата времени своего и чужого. Ни денег, ни опыта за нуба не взять. Школота развлекается – обычное дело. Новичок – всегда легкий фраг.

Трупик Мони в позе эмбриона лежал на крыльце. Скорбно скрючившись, девушка выглядела беззащитной и жалкой. Хорошо, чья‑то добрая душа догадалась накрыть тело плащом. Было бы то еще зрелище, в таком же бельишке других трупов нет.

Загнав себя в тело, Моня воскрес, но почему‑то в другом уже месте. Мир вернул ему жизнь, а себе звуки и цвет. Замогильный хор светлячков наконец‑то заткнулся. В «античных банях» их, видимо, нет, а именно там вдруг сейчас оказался.

Опять анфилада, вода, светильники, пар. Но кое‑что изменилось. Добавился звонкий девичий смех.